От этой мысли Эль невольно сжалась. Нарушить данное ею клятвенное обещание? Но ведь сама же Пра говорила: можно и даже нужно, но только, если иного выхода нет.
— Ведьма!.. — Словно услышав её мысли, криво усмехнулся Яр, поднимая руку и поводя в воздухе пальцами – будто представлял, как касается её лица: — Уже обдумываешь, кого из прибывших кандидатов выбрать себе в мужья?
Растерявшись на мгновение, она почти упустила его движение к ней: кажется, Яр и в самом деле был не в себе. Эта протянутая к её горлу рука...
В этот самый миг раздался глухой, властный голос, казалось, заполнивший собой всё пространство вокруг:
— Княжна!..
Её остановившееся было сердце снова толкнулось в груди – никогда ещё в своей жизни Эль не была так рада слышать Иммара!
Рука Яромира застыла перед ней, едва не коснувшись, и глаза парня полыхнули бессильной злобой и... страхом.
Возможно, единственный, кого в Артаиме, да и за его пределами, боялись все без исключения, был личный помощник её отца – Иммар Чёрный. Он стоял в воротах конюшни с вечно нечитаемым выражением на тёмном, действительно, почти чёрном лице. Ни одной эмоции. Но вот у кого она ни за что не полезет их проверять – так это у главного мага их княжества!
Мелькнула мысль: а ведь Иммар мог находиться здесь уже достаточно долго. Вдруг он стал свидетелем использования ею силы? Но Эль испытала такое невероятное облегчение от его появления, что даже привычного страха быть раскрытой в ней сейчас не возникло.
— Тебя ждёт князь.
Иммару не нужно было добавлять ничего о важности и срочности этого приглашения – об этом без всяких слов говорило то, что он явился за нею лично.
Глава 5
Иммар повёл её чёрным ходом – чтобы не попалась на глаза кому из гостей, да и домашних своим видом не смущала. Не пристало. Эль была тому только рада: её всё ещё потряхивало от пережитого, а ещё сильнее – от предстоящего.
Снующие туда-сюда слуги – с таким количеством гостей работы у них теперь было невпроворот – исчезали с их пути, едва завидев зловещую фигуру мага.
Его было не перепутать ни с кем: чёрный, в чёрном же, похожем на монашеское одеянии. Говорили, в его жилах текла кровь колдунов-вуду с далёких морских островов, чей цвет кожи был темнее самой ночи. Но главное – от него веяло силой. Пугающей тёмной силой, такой противоестественной для всего живого и светлого.
Иммар не произнёс больше ни слова, и она старалась не думать о том, что он видел или слышал там, на конюшне.
Эль не замечала взглядов, полных смеси из острого любопытства и страха, бросаемых в их сторону из-за углов. Ничего не замечала, погружённая в собственные мысли. Она и очнулась-то только в конце узкого коридора у знакомой расписной двери, перед этим лишь мельком отметив, что они поднимаются по лестнице на второй ярус княжьего терема.
Неужели она удостоилась приёма в личных покоях князя? И в лучшие времена это было место для неё недоступное, а сейчас в грязной, пропахшей лошадиным потом и дымом костров одежде, мокрых сапогах её и подавно не должны были даже на порог пустить. Замерший возле двери стражник так бы и поступил, если бы не её сопровождающий.
Саму Эль её вид не смущал – не она виновна в том, что выбора ей не оставили и не дали даже умыться и переодеться с дороги. Торопился князь, а заодно стремился и превосходство своё показать.
Не задерживаясь и даже не постучав, Иммар толкнул тяжёлую дверь. Сам он входить не собирался и, полоснув по ней своим демоническим взглядом – так сильно выделялись белки его глаз на тёмном лице – кивнул в сторону открывшегося проёма.
Эль, лишь немного помедлив под этим взглядом, шагнула внутрь, словно в логово зверя.
Она и не помнила уже, как там – была-то всего пару раз, и то очень давно, поэтому в первый момент задержалась и повела головой осматриваясь.
Под потолком, как в горнице, висело множество светильников, но это почему-то не спасало от ощущения, возникшего у неё в первые мгновения, что она находится в тёмном, подвальном помещении. Наверное, потому что свет, лившийся из лампад, никак не хотел рассеиваться вокруг, словно впитываясь в стены и почти не разгоняя полумрак. А ещё, потому что в просторных покоях было слишком душно, и пахло чем-то сладковато-затхлым.