Казалось, Прасковея была даже рада тому, что родилась пустышкой, и именно на отсутствие у неё дара стали затем списывать и её такое тесное общение с младшей дочерью Третьяка, которую все близкие тоже считали пустышкой.
Эль помнила, с каким недоверием и опаской она подпускала к себе нового, хоть и родного ей человека, на собственном горьком опыте зная, что самую сильную боль способны причинить именно родные люди – те, от кого этого меньше всего ждёшь. И как потом с головой ухнула в безграничную и такую искреннюю любовь Пра, ставшую для неё самой близкой и дорогой, самой надёжной и сильной её поддержкой.
Если дядька с Иридой научили многому, воспитав её словно родную дочь, то Пра с Акирой стали для Эль главными духовными наставниками. И все вместе они делились с нею самым бесценным – своими мудростью и опытом, которые она благодарно впитывала в себя, словно иссохшая после длительной засухи земля. Ум Эль всегда был пытливым и жадным, а думать, складывать факты и делать правильные выводы она умела с детства – вынужденный навык, когда пытаешься выжить во враждебном тебе окружении.
Пра была умна и необыкновенно проницательна, временами до невольно охватывавшего благоговейного трепета, словно вместе со знахарскими знаниями получила и колдовскую силу настоящей ведуньи. Она понимала Эль как никто другой, чувствуя каждое движение её израненной души, предвосхищая каждый порыв её горячего сердца, и принимая их как свои – и это было удивительнее всего. Она смогла, если не полностью исцелить, то залечить раны Эль и вселить в неё уверенность в собственных силах.
Порой она говорила просто невероятные вещи, которые, однако, удивительным образом находили в дальнейшем своё подтверждение. Именно Пра помогла Эль осознать то, что она, оказывается, вовсе не пустышка, и в ней скрыт источник очень необычной, удивительной силы. И именно Пра настояла на том, чтобы до поры об этом никто, кроме неё, не знал.
Только с нею Эль делилась самым сокровенным, и так мечтала, и уже не чаяла повидать перед своим отъездом.
— Как ты здесь оказалась? — спросила она, оторвавшись от тёплых объятий и заглядывая ей в глаза.
— Как же я могла не повидаться с тобой перед отъездом и не благословить тебя, моя милая? — мягко улыбнулась Пра.
— Мне столько нужно тебе рассказать! О стольком спросить... — торопливо выдохнула Эль. Её радости не было предела, и она всё ещё не могла поверить, что та была рядом.
— Знаю, родная. Знаю...
Пра была спокойна и ласкова, как мать, встречающая пробуждение своего дитя ранним утром и стремящаяся своим теплом и нежностью отгородить его от зла всего мира. И верилось, что она знает не только о желании Эль с нею посоветоваться, но и о том, каких именно советов она от неё ждала.
И ей стало так легко и покойно, несмотря на светлую грусть, отчётливо читавшуюся в родном взгляде.
В это время Вихрь, посчитавший себя незаслуженно обделённым вниманием хозяйки, которую не видел несколько дней, с тихим фырканьем уткнулся ей в шею.
Засмеявшись, Эль ласково погладила его, приобняв:
— Да-да, дорогой, я тоже соскучилась...
Рядом с Вихрем она разглядела вороного жеребца Шейна и пегую кобылку Пра.
Получается, воевода с ними дальше не отправится?
Она повернулась к подошедшим к ним мужчинам, встречаясь взглядом с дядькой:
— Пра проведёт вас сквозь топи прямо к девилонскому тракту, — ответил он на её немой вопрос. — Мне же нужно будет сопроводить обоз до границ Артаима.
Первое, что она поняла из слов Добрыни – по основной дороге через артаимские леса им нельзя. Значит, засада, как и предполагалось, ждала их в пределах границ княжества.
У Эль было ещё много чего спросить у дядьки, но всё отошло на второй план, осталось лишь искреннее изумление, что свадебный кортеж, оказывается, собирались отправить в путь как ни в чем ни бывало.
— Сопроводить обоз?.. Его отправят без нас?
Она была уверена в том, что они, бросив всё, уедут одним лишь отрядом Западников. Что оставшиеся из команды наёмников нагонят их с Шейномыя чуть погодя, покинув Артаим вполне традиционным способом. Представляла растерянность собравшихся провожать обоз, и шок и бешенство князя, когда тому доложат, что они сбежали. Думала, как Третьяк, не будь дураком, начнёт догадываться, что его планы раскрыли, и как ужаснётся тому, что его ждёт, представляя месть Пустынника за своё предательство.