Эль о таких магических возможностях, как обмен личинами, раньше только в старинных рукописях читала. Интересно, сила колец позволяла меняться личностями с любым человеком, или для этого были определённые условия? Ей очень хотелось узнать об этом артефакте подробнее, но теперь она о нём спрашивать Западника не собиралась. А поймав на себе заинтересованный взгляд Пра, и вовсе приуныла: так та смотрела на Эль только в одном случае – когда видела что-то необычное и несвойственное ей в поведении.
Она бы объяснила всё Пра, Эль и хотела многое ей рассказать и о многом спросить. Да где же теперь найти столько времени для разговора, да ещё и наедине? В пути через топи это сделать будет крайне неудобно.
И она снова вернулась к вопросу о свадебном кортеже:
— Зачем вообще отправлять обоз? Зачем подвергать опасности всех сопровождающих его людей? — искренне удивлялась Эль.
— Нам нужно, чтобы наши враги как можно дольше считали, что об их планах ничего не известно, — последовал вполне обоснованный ответ Шейна. — Нужно на время притупить их бдительность.
Она и сама прекрасно понимала его тактику. Вот только для западников большинство в том обозе – чужие, ничего не значащие для них люди. Но не для Эль! И она была против того, чтобы хоть кто-то пострадал из-за неё!
— А как же Дарёна? И ты? — она вновь повернулась к дядьке, хватая его за руку. — А Тимоха?.. Он ведь не поедет?
Эль смотрела на него с надеждой.
— И он, и Яромир отправятся вместе со мной. Эль, твой отец... он... Он сговорился с дагирцами о нападении на ваш обоз по пути. Об этом Яр разведал и вовремя мне рассказал.
Она видела с каким трудом давались ему слова. Он всё ещё не мог поверить, что князь смог пасть настолько низко. Нет, дядька прекрасно знал своего брательника и его методы правления. И на что тот был способен ради власти и денег. Но чтобы тот настолько бесстыдно и жестоко обошёлся с собственной дочерью?
Даже предательская сделка с вражеским Пустынным королевством имела под собой множество понятных всем причин и, стоило признать, выглядела разумной и верной с политической точки зрения. К тому же, князь таким образом, вроде бы как даже, делал царский подарок Эль, ведь та получала от этой сделки официальный и небывало высокий статус правительницы одного из самых могущественных в этом мире государств. Продав же её дагирцам, Третьяк открыто и без сожаления от неё избавлялся. Как если бы собственноручно всадил в неё нож.
Эль чувствовала яростную решимость Добрыни разрушить вероломные планы князя. И она отпустила его руку, бессильно свесив свою – он ни за что теперь не отступит!
И, значит, вот откуда все эти сведения у воеводы.
Яромир...
Похоже, тот, скрепя сердце, тоже был вынужден сделать выбор в пользу посланников ненавистного Пустынника, представляя, какую незавидную участь уготовили для неё вассалы короля Дагирии и сам Хорас. Вот только, это забота о ней, или его холодный расчёт?
— Представляю, каково тебе слышать это...
— Не переживай, — остановила она дядьку, снова осторожно тронув его за руку. — Для меня это уже давно не тайна.
— А я тебе давно говорила о том, насколько прогнила душа твоего братца, — вступила в их диалог Пра, обращаясь к воеводе. — Но человеку с чистым сердцем, как у тебя, всегда трудно поверить, на какие гнусности может быть способен другой.
Добрыне оставалось лишь с горечью согласиться:
— Спасибо тебе за наставления. Без них я бы ни за что не решился открыться посланникам Пустынного короля.
Эль слушала с интересом: получается, это Пра посоветовала ему обратиться за помощью к западникам? Когда только успела и как обо всём узнала? Не сам же воевода к ней за советом отправился?
— Там и открывать-то было нечего, — усмехнулась Пра, глядя на наёмника. — Они и так уже обо всём знали. А вот помощь верных своему слову людей им сейчас очень нужна. Думаю, после этого Таир третий более внимательно отнесётся к тому, как следует поступить с нашим княжеством в будущем. Предательство его самого, как и своей законной супруги, он не простит и будет в своём на то праве – такое не следует спускать никому! Но он выберет верное и мудрое решение, отделив законную месть князю и всем его приспешникам от судьбы Артаима и его жителей.