Шейн смотрел на неё, не отрываясь. А Эль не сводила глаз с них обоих.
— Так ведь?..
Пра обращалась к представителю Пустынника в своей привычной для них с дядькой уверенной и прямолинейной манере, которая могла озадачить любого другого.
Вот и Западник был явно к такому не готов и по-новому рассматривал стоявшую перед ним женщину.
— Правителю Пустынного королевства будет доложено обо всём во всех подробностях при первой же возможности, — последовал его спокойный и уверенный ответ. — Таир третий слывёт справедливым правителем.
— Знаю, — довольно улыбнулась та.
Глава 36
Пра говорила так, словно была хорошо знакома с правителем Пустынного королевства.
Этого быть, конечно, никак не могло, но она явно знала о нём нечто большее, чем они с дядькой, и Эль смотрела на неё не открываясь, стараясь по мельчайшим деталям определить истинное отношение её к Таиру третьему.
И где была её привычная ненависть к Пустыннику? Скрывала от его доверенного представителя?
Нет, Пра была слишком прямолинейна и честна, в первую очередь – с самой собой, поэтому ни о каком даже самом малом притворстве с её стороны и речи быть не могло. Одно то, что она убедила воеводу объединиться с западниками и вместе с ним помогала посланникам Пустынного короля, уже говорило о многом.
Пристальный интерес Пра к Пустыннику был объясним и ожидаем, удивительно здесь было другое – её вполне тёплое и даже уважительное к нему отношение, что отчётливо читалось и в речи, и во всём её облике. Как если бы она говорила о том, кто ей действительно нравился.
Эль было любопытно: означало ли это, что Пра одобрила их брак с Таиром, или ей, как и дядьке, просто пришлось смириться с этим, как с неизбежным и самым меньшим из возможных на данный момент зол?
И вот тут Эль неожиданно поймала себя на мысли, о которой не задумывалась вплоть до этого самого момента. Что Пра, и в самом деле, могла бы относиться к новому правителю Пустынного королевства, если и не с явной доброжелательностью, то с толикой невольной благодарности уж точно, ведь, убив прежнего правителя и заняв его место на троне, Таир третий, сам того не ведая, расквитался с виновником в смерти её горячо любимой сестры.
Это действительно могло объяснить поведение Пра, просто Эль не думала об этом раньше, ошеломлённая известием о том, что человек, которого прочили ей в мужья, был виновником в смерти собственного отца. А ещё потому, что все правители Пустынного королевства, сколько бы их всего ни было, уже давно слились для неё в единый и совершенно безликий образ бездушного Пустынника, стремившегося к своей единственной неизменной цели – любыми способами заполучить наследницу древней магической крови, попутно уничтожив их непокорное княжество.
Таир третий в этой череде стал первым, кто начал обретать для неё человеческие черты. Кто, благодаря таланту своего доверенного представителя, вдруг стал для Эль вполне реальной и даже заинтересовавшей её личностью. А ведь и он от главной цели всех своих предшественников не отказался, несмотря на то что сделку Третьяк Всеволодович, получалось, в своё время заключал с его отцом.
И об этом Эль тоже только сейчас задумалась, впрочем, сразу же возвращаясь к главному. Так Пра приняла её выбор Таира третьего? И, вообще, знала ли о том, что это действительно был её самостоятельный и осознанный выбор?
Вопросов только прибавлялось. И, судя по тому, как пристально незнакомую женщину перед собой рассматривал Шейн – не только у неё одной.
— Приятно услышать это утверждение из уст артаимской княжны и ближайшей родственницы будущей правительницы Пустынного королевства, — Западник слегка склонил голову, выражая ей своё почтение и благодарность, и Пра снова по-отечески благосклонно ему улыбнулась.
Эль кожей чувствовала их обоюдную заинтересованность и повисшую между ними недосказанность.
Но вот Пра повернулась к ней, поторопив:
— Однако, нам всем уже пора. Прощайтесь!
После их недолгого молчаливого обмена взглядами, обещавшими, что все объяснения будут потом, Пра уже собралась взобраться в седло, в котором она сидела по-мужски, давно уже для удобства переделав пару своих юбок на манер штанов-хакама. Но Эль не могла уехать так просто – ей всё ещё не давали покоя мысли об обозе.