— Я вижу, ты хотела расспросить меня о Таире. Спрашивай. Расскажу всё, что знаю о нём и его нелёгкой судьбе, которая и свела нас когда-то.
— Ты знакома с Пустынным правителем?..
Эль смотрела на неё во все глаза. Даже наёмник не смог остаться безучастным, прервав подготовку своего коня к дальнейшему пути и обернувшись к ним.
— Я была знакома с юным Таиром – сыном прежнего правителя-тирана и его матерью – жрицей богини Ночи, — подтвердила она. — Но как Таира третьего – правителя Пустынного королевства – я пока его не знаю...
глава 37
— Ты никогда об этом не рассказывала! — изумилась Эль.
Она действительно за всё это время не слышала от Пра даже намёка на такое удивительное знакомство.
— Вот и пришло время это сделать, — ответила та, устраиваясь рядом с нею поудобнее. Видимо, рассказ предстоял обстоятельный.
Эль понимала, вряд ли Пра могла представить когда-то, что встреченный ею много лет назад мальчишка годы спустя вдруг окажется на троне Пустынного королевства, да ещё и станет законным супругом её внучатой племянницы. И в Пустынном королевстве, судя по всему, этого тоже никто не ожидал. Да и сама она, разве, не на самом уже отборе неожиданно задумалась о том, чьей женой должна будет стать? Правда, и различий в самом начале Эль никаких для себя в этом не видела. Рахмон восьмой или Таир третий – какая разница, кто из сыновей прежнего правителя Рахмона седьмого это будет? Самой сути договорного брака между правящими семьями враждующих государств это не меняло.
И всё же, такая встреча была знаковой. Почему же Пра ни разу о ней даже не обмолвилась? Она рассказывала ей множество необычных историй, пополняя сведения Эль не только о Пустынном царстве и его жителях, но и об остальном мире. И забыла об этом знакомстве?
Но самое удивительное в этой истории, по мнению Эль, была даже не сама давняя встреча с одним из многочисленных отпрысков Рахмона седьмого, а то, кем была его мать.
Жрица богини Ночи.
Разве, девушки, избранные её таинственной магией, не скрывались навсегда от мира и людских глаз, давая обет безбрачия и полностью посвящая свою жизнь служению ночному божеству? Каким образом одна из них стала наложницей очередного Пустынного правителя, родив тому сына?
И каким таким образом она вместе с юным Таиром могла встретиться с Пра? Неужели та в своё время всё же добралась до Пустынного королевства, как и поговаривали?
– Ты была в Пустынном королевстве?
Она покачала головой:
– Нет. Я встретила их здесь, на Артаимской земле.
– Но как? — вновь изумилась Эль. — Неужели такое возможно?
И тут же осеклась. Возможно. Разве не удостоверилась она буквально только что в том, что некоторые из пустынников могли смело и беспрепятственно пересекать границы их княжества?
— Не горячись и послушай. Время пришло тебе узнать хоть что-то о человеке, с которым связала тебя судьба. Как и о том, как он стал тем, кем стал...
Сердце Эль забилось часто-часто... С чего бы? Что она вообще ожидала сейчас услышать?
Разве, её волнует, каким окажется её таинственный супруг? Вернее, каким тот был в своей юности? Сейчас Таир третий – просто очередной правитель государства, с которым их княжество не переставало враждовать больше сотни лет.
Но сердце не слушало голоса разума, с волнением и какой-то потаённой надеждой приготовившись внимать этому рассказу.
— Во всех ближайших и не только землях всем давно и прекрасно известно, к чему всегда стремился правящий род Пустынного царства. И ты об этом тоже хорошо знаешь.
И Эль подтвердила, пытаясь уловить к чему вела Пра, начиная с этой прописной уже истины:
— Все об этом знают – стать самым могущественным из существующих магических родов. Ты и сама много раз мне об этом говорила.
— Всё верно. Главное для Пустынников – сила. Магическая – в первую очередь. И какими путями они шли к своей цели, тебе так же хорошо известно.
В этот раз Эль промолчала, глядя на неё. Не было ни единого человека в их княжестве, кто бы этого не знал. Эти истории, одну другой мрачнее, расказывали детям вместо сташных сказок.
Пра, прочитав в её взгляде это знание, продолжила: