Проклятье?.. Тоже немудрено, зная, в каком змеюшнике пришлось родиться бедному ребёнку.
Эль, затаив дыхание, ждала, предчувствуя очередное для себя откровение о человеке, с которым её так неумолимо и не переставая связывала сама судьба. Но всё же оказалась не готова к тому, что услышала дальше.
— Жрицей богини Ночи. Фиа...
И её сердце в очередной раз болезненно сжалось.
Получается, Таира прокляла собственная мать?
Глава 38
Невольная дрожь тронула тело.
И хотя жар костра продолжал согревать, спасая их от утренней влажной зябкости, Эль вдруг охватил нестерпимый холод.
— Ребенок был для неё нежеланным. Зачатый насильно и рождённый против воли. Ненависть к его жестокому отцу несчастная девушка перенесла на ещё не родившееся дитя и, сама того не ведая, силой жрицы наложила на сына страшное проклятье...
Голос Пра был наполнен печалью, но звучал по-прежнему ласково и успокаивающе.
Эль протянула свои подрагивавшие, ставшие вмиг ледяными ладони к огню, пытаясь унять внезапный озноб.
Как же, оказывается, они схожи с Таиром. Она и помыслить о таком не могла.
С самого своего рождения им обоим суждено было встретить в этом мире одну лишь ненависть. От самых близких на этом свете людей...
Эль, вовсе не знавшая матери и в полной мере испытавшая на себе презрительную злобу отца, еле такое пережила. Но участь маленького Таира ей сейчас казалась стократ тяжелее её собственной!
Что может быть страшнее и мучительнее, чем знать, что ты пришёл в этот мир вместе с ненавистью матери?
Или вопреки этой ненависти...
Внутри Эль шла незримая и непривычная для неё борьба – вслед за разлившимся перед этим холодом, её начинало затапливать щемящей жалостью и тоской.
Таир третий... Правитель Пустынного королевства, которому, оказывается, как и ей самой, пришлось пережить очень тяжёлое и совершенно безрадостное детство и юность.
Таинственный супруг, который с каждым новым рассказом о нём становился к ней всё ближе и знакомей. Эль даже казалось, она смутно представляет себе черты его лица. Что, когда они наконец-то встретятся, даже узнает его... Поймёт...
Она вновь встретилась взглядом с Шейном, и оторваться от отблесков огня, пляшущих в его зрачках, и оборвать эту натянувшуюся между ними звенящую напряжением нить, ей уже не хватило сил. А, может, и желания.
Услышанное о Таире было слишком свежо и слишком болезненно для неё самой. В кружившемся и терявшем свою опору мире она уже не в первый раз цеплялась за этот твёрдый, уверенный взгляд, как за якорь.
— В дальнейшем, несмотря ни на что, материнские чувства в ней постепенно победили, и она всем сердцем полюбила своего ни в чём не повинного ребёнка. Но было поздно. Разрубить этот узел стало почти невозможно. Всем известно, что магия богини Ночи сродни тёмной магии, и даже невольное, но искреннее проклятье её жрицы, чаще всего смертоносно. Любой другой ребёнок не прожил бы и года, Таир же как-то выдержал десять. Чего ему стоило бороться с проклятьем столько времени – одним богам известно, но уже тогда это доказывало, что источник в нём скрывался невероятной силы, и его слишком рано списали со счетов в Пустынном королевстве. Фиа, конечно, тоже его подпитывала, но даже не подозревала, в чём была истинная причина угасания её сына...
— Тебе ведь удалось его излечить?
Она покачала головой:
— Не мне. Я лишь нашла причину недуга и, как могла, поддерживала его. Дело в том, что проклятье такой мощи под силу разрушить только очень могущественному магу. Либо тому, кто его наложил, но лишь отдав при этом все собственные силы. А то и саму жизнь, — Пра, оторвавшись от созерцания огня, повернулась к ней: — Когда Фиа об этом узнала, то пожертвовала собой, не задумываясь...
Пламя вновь неожиданно полыхнуло, разорвав странную зрительную связь Эль с Западником.
Она посмотрела на Пра, стараясь не выдать своего волнения:
— Что же стало с матерью Таира?..
Продолжение следует...