Она стояла на пороге грядущих перемен!
Эль не знала, что ждёт её впереди, как сложится её жизнь дальше, но именно в этот самый момент, глядя в лицо отца, она окончательно осознала, что всем сердцем жаждет этой будоражащей воображение неизвестности, взамен всей той боли и холода, что испытывала здесь, в Артаиме. Жаждет долгожданного освобождения от этих невыносимо тяжёлых и ранящих пут, сковывавших её всю жизнь! Будто она и не жила до этого, а пребывала в каком-то бесконечном муторном сне.
Неужели, она наконец-то очнётся?
Страха в ней никогда не было. Эль и раньше не боялась своей участи быть проданной Пустыннику, только негодовала из-за чудовищной несправедливости. Но не из-за себя. Она – всего лишь разменная монета в честолюбивых планах отца. Её душила боль за родной Артаим и все поколения артаимцев, включая бойцов из дядькиной сотни, отдавших свои жизни за свободу их княжества.
А ей... Чего ей бояться? Там, куда бы ни направила её судьба, любому самому страшному врагу на своём пути она будет вольна дать честный отпор, чего никогда не могла и не смогла бы сделать здесь, в Артаиме, где главными виновниками всех её печалей были родные отец и сестра, а заложниками неповиновения – семья воеводы. Ведь до отбора Эль даже подумать о побеге не могла, зная, что князь непременно отыграется на них.
Теперь же она вольна будет действовать на своё усмотрение! И, если понадобится, сможет биться и защищаться всеми доступными ей средствами, не таясь и не притворяясь.
Отвернувшись от князя, Эль посмотрела на тех, кто в ожидании ответа жадно ловил сейчас каждое её движение, каждую мелькнувшую на лице эмоцию. На такие разные и уже знакомые лица.
Места в центре, помимо Западника и Берса, как и ожидалось, заняли найон Северных земель и их ближайшие артаимские соседи – князья Велимский и Игорский. Далее по бокам от них, почти плечом к плечу, замерли все остальные. Двух самых юных княжичей задвинули в самый край и чуть назад – и не разглядишь. Но, вспоминая встречи с ними во время отбора и их настроение уже тогда, Эль была уверена, что те и сами были рады сегодня не выделяться.
Вокруг совсем стихло. Все желали одного – услышать её. А она продолжала молчать, скользя взглядом по каждому и словно сквозь них. Внешне невероятно спокойная перед лицом неизведанного и неизбежного. Даже глядя на взволнованного принца Амира и на, казалось, всё понимающего найона Батула.
Даже встретившись с пронзительным взглядом Западника.
Глава 27
Что они прочли на её лице? В её взгляде?
Каждый что-то своё и в то же время единое для всех, и потому также молча ждали, чувствуя особенную силу этого момента.
Как и все вокруг, они думали сейчас о волнении, которое должна была переживать юная княжна, и, казалось, прекрасно понимали причину её такого длительного молчания. Не могли не думать о том, что обычно испытывает любая девушка, любого сословия, в любых из земель мира, перед тем как навсегда изменить свою жизнь, расставаясь с родными и всем тем, чем она жила до этого. Не зря ведь у большинства народов вполне справедливо считалось, что девица в день свадьбы умирала для своего рода и рождалась для новой жизни в семье своего супруга.
Но было в большинстве жадных взглядов настороженно замерших в ожидании её ответа женихов и нечто совсем необычное. Новое, мощное чувство, которое с каждым мгновением всё сильнее захватывало их и подчиняло, вытесняя собой все иные мысли.
Отпусти она сейчас свой дар и попробуй ощутить их состояние, Эль увидела бы постепенно, но уверенно охватывающую всех, словно прочной нитью, общую эмоцию – ясное понимание и даже принятие того, что должно было произойти в ближайшие мгновения. Что все они, в том числе и самые отчаянно надеявшиеся на иной исход, глядя на неё, внезапно осознали, чьё имя она сейчас произнесёт.
Что только одно это имя сегодня она и могла назвать.
Первым это понимание она прочла в подёрнувшемся светлой грустью взгляде найона Северных земель, а полуулыбка, тенью мелькнувшая затем на лице Батула, стала знаком смиренного принятия им её выбора.