Хорошо хоть, Даг предупредил её об этом заранее, иначе бы Эль непременно ответила сразу же, стремясь лишь к одному – поскорее завершить всё это действо. Хотя сильно опозориться всё равно бы не пришлось – что собой представлял свадебный обряд Пустнынников, никто кроме самих Западников не знал.
Как там нужно было делать по правилам, и что обозначало собой каждое действие, Эль поначалу приходилось лишь догадываться, как и всем полагаясь на множество общих черт в обычаях любого народа.
Когда Шейн, после произнесённого согласия, повернулся к ней, протянув ей обе руки ладонями вверх (левая у него по-прежнему была затянута чёрной перчаткой), она по наитию, чуть высвободив свои из складок огромного ритуального покрывала, вложила их поверх, едва его касаясь. Они с ним всю первую часть церемонии практически не дотрагивались друг друга, в основном делая вид, что берутся за руки, а те моменты, когда по артаимским правилам жених должен был обнять или даже поцеловать невесту, и вовсе были по понятным причинам опущены.
Во второй части Западник вёл себя несколько иначе, видимо, потому что прекрасно ориентировался в знакомом ему обряде.
Осторожно сжав её пальцы и потянув Эль на себя, он вынудил её ступить на расшитую шаль, расстеленную перед ними, шагнув одновременно с нею, и первый раз за всё то время, что шла церемония, тихо произнёс:
— Наступить на вышитый женщинами рода плат, означает магически защитить силой обоих родов не только свою молодую семью, но и всех своих будущих потомков.
Эль встретилась с внимательным взглядом его тёмных глаз – он был так близко, что тонкое покрывало этому нисколько не мешало.
В восточных княжествах была похожая традиция, которую они в артаимской части обряда пропустили – новобрачные должны были наступить на расстеленный перед ними рушник. Взрослые женщины при этом строго следили, чтобы девица, не дай боги Хаоса, не шагнула на него первой – мужнино главенство в будущей семье не должно было оспариваться даже намёком. Эль невольно отметила, что сейчас, и это, конечно же, не имело никакого значения для её будущего с Пустынником, они с Шейном ступили на плат одновременно.
— Затем жених целует невесту и преподносит ей золотое кольцо в качестве символа соединения…
Никто, кроме неё, за молитвенным чтением Дага слов Западника не слышал. Да и пояснял он шёпотом исключительно для неё.
Для чего? Чтобы понимала происходящее? Или на будущее, чтобы знала, что к чему во время обряда с Таиром третьим и вела себя соответственно, не шарахаясь?
Эль рассуждала спокойно, без раздражения. Ей вообще после выпитого было тепло и спокойно, и она с огромным интересом прислушивалась к словам Шейна и с не меньшим следила за его действиями. Слегка замедленно, словно в трансе – монотонность произносимых священных мантр и общая усталость всё же тоже сказывались.
Как наёмник так невозмутимо выдерживал всё это, после сложнейшего боя? Удивительно!
Вот он, отпустив её правую руку, прикоснулся к висевшему у него на груди бесценному Оку дракона, отделив от него, как ей показалось, одно из звеньев цепи – и на его ладони блеснуло кольцо. Снова приподняв её опустившуюся было ладонь, он медленно и очень аккуратно надел ей его на безымянный палец.
Магическая змейка-уроборос, сверкнув драгоценными глазками, сильнее сомкнула в разинутой пасти свой хвост, тут же подстраиваясь под её размер. И Эль не могла не задержать дыхание от искреннего восхищения – настолько оно показалось ей прекрасным!
— Эльмира, это кольцо тебе дарует твой супруг Таир со словами: священный круг сомкнулся! Да будет так!
Оторвавшись от созерцания удивительной драгоценности, она снова посмотрела на Шейна, чувствуя, как необычное пульсирующее тепло начинает разливаться от пальца с кольцом сначала по ладони и дальше по руке, а затем и всему её телу.
Дорогие мои читатели! Благодарю за поддержку и ваше бесконечное терпение – ваше тепло помогает выныривать из рутинных будней и не всегда приятной действительности и продолжать писать))