28.1
И даже сейчас, сидя за столом, Эль постоянно ощущала кольцо на своём пальце. Оно притягивало, возбуждая в ней странное волнение и заставляя осторожно касаться его граней. Незаметно от всех, старательно держа руки на коленях, ведь расшитое покрывало пустынников, как и традиционное артаимское верхнее белое платье, с неё уже сняли.
Эль явственно чувствовала исходившую от кольца будоражащую силу, словно оно и впрямь незримо соединило её с чем-то неведомым и очень важным. Или кем-то. Западник сказал, что она должна будет надеть такое же своему супругу, когда они прибудут в Измир.
После того, как их усадили за стол, они с Шейном ни разу даже не повернулись друг к другу. Зачем? Она была ему благодарна за то, что он не нарушал выстроенных ею границ хотя бы сегодня. Между тем, он какое-то время продолжал пояснять ей некоторые особенности свадебного ритуала Пустынников, разбавляя своим рассказом полившиеся со всех сторон насквозь наигранные и казавшиеся такими неуместными сейчас поздравления.
Он отвлекал её от непрошенных мыслей, заставляя уноситься в далёкий и неведомый ей южный край. Убаюканная его тихим голосом, Эль думала о необычных и таких красивых традициях Пустынного королевства, нашедших неожиданный отклик в её душе.
Она слушала и живо представляла, как молодых перед входом в дом жениха осыпают нисом – мелким белым зерном, смешанным с жемчугом, золотыми и серебряными монетами, символизирующими достаток в браке. Жемчужины и монеты гости потом уносили с собой на память. Что во время церемонии у Пустынников особую и очень важную роль играли три счастливых в браке женщины, две из которых держали над головой невесты белую шёлковую ткань, а третья осыпала её сверху засахаренными лепестками жасмина, означающими верность в браке и сладость будущей супружеской жизни.
Представленный ею образ был и впрямь прекрасен, но Эль невольно хмыкнула: она не знала, как там на счёт счастливых в замужестве женщин в Пустынном королевстве, а у вот них в Артаиме, если подойти к выбору справедливо, они вряд ли нашли бы ещё кого-то подходящего для этого ритуала, кроме одной лишь Ириды. Да и что может быть сладостного в супружеской жизни? Она честно не понимала. И не хотела понимать. Не с Пустынником.
Внезапно разозлившись на себя за повернувшие совсем не туда мысли, Эль, сжала кулаки, оторвавшись наконец от кольца.
Что за странное томление и не свойственные ей сожаления? Совсем ум растеряла! Возможно, дело всё же в напитке, успокоительное действие которого в конце концов прекращалось.
Словно почувствовав её настрой, Шейн замолчал, прервав свой рассказ, и Эль ощутила непонятную тоску, снова злясь на себя за это.
Решительно вздёрнув подбородок и сильнее выпрямляя спину, она постаралась сосредоточиться и вернуть внимание к происходящему, всматриваясь в переполненный шумный зал.
...Что вы, что вы сине воды, что вы, что вы сине воды, что стоите, не колышетесь? Что ты, белая лебёдушка, замерла испуганно?..
До неё долетели отдельные слова не раз слышанной свадебной песни, только раньше она не задумывалась особо, о чём в ней пелось, а сейчас доля невесты-лебёдушки, сначала с понятным волнением, а затем и радостью принимавшей свою судьбу под крылом своей пары, почему-то задела, окончательно выводя Эль из транса, в котором она пребывала всё это время.
Вот бы совсем ничего и никого не слышать, но теперь, когда замолчал Западник, это было неизбежно. И надо же было ей именно в этот момент встретиться взглядом с сестрой! Ирма, как ближайшая родственница и наследница трона восседавшая во главе стола, стоявшего слева от их, смотрела на неё с презрительной усмешкой, не скрывавшей переполнявшую её бессильную яростную злобу.
Чем, интересно, та была недовольна сейчас, купаясь в лучах восхищения многих из присутствующих на свадебном пире мужчин? Может, тем, что Яромир сидел совсем за другим столом вместе с парнями из их отряда и не сводил с Эль своего горящего взора, нисколько не смущаясь того, что так откровенно пялится на чужую жену? Скорее всего. Но было в ухмылке Ирмы и нечто иное, что Эль прочла также точно, как и сжигавшую сестру ревность – усмешку над тем, как спокойно и безропотно она следовала воле отца, как послушно выполняла оба обряда и даже над тем, как заворожённо она всё это время внимала Западнику.