Что же делать?
Эль скользила взглядом по лицам парней из их отряда, старательно избегая Яромира. Встретившись с горящими глазами Тимохи, едва заметным движением головы указала ему в сторону выхода. Тот чуть ли не подпрыгнул от радости и предвкушения, поднимаясь с лавки.
Она усмехнулась про себя: вот бы и ей такую же непоколебимую уверенность в собственных силах, а то вся её бравада улетучится ещё до того, как она выйдет из-за стола.
— Ждём с большим нетерпением! Так ведь, командир? — обратился Третьяк к Западнику, пытаясь вывести его на беседу.
— Можете не сомневаться, — ответил тот, лишь мельком взглянув на князя.
Эль не уловила, когда и каким знаком Шейн дал понять вставшему со своего места Горну, что тот должен следовать с нею, но его ратник тут же направился к выходу за Тимохой. Другой Западник – Глас, поднялся чуть позже и ждал, чтобы пойти сразу за нею.
Её окатило жаром.
Вполне понятное Эль поручение Шейна: не спускать глаз с девицы, грозившей удрать прямо из-под венца и по глупости раскрывшей свои планы перед своим же конвоиром. Почему же это недоверие сейчас так её резануло? Потому что менно в этот момент она почувствовала себя настоящей пленницей! Только сейчас она ощутила, что каждый её шаг теперь под строгим и неусыпным контролем. Таким, какой со стороны отца ей и не снился.
Эль сжала зубы, чувствуя, как её охватывает злость. Повернувшись, она в первый раз за столом взглянула на Шейна:
— Боитесь, что сбегу уже со свадебного пира?
Говорила очень тихо, чтобы не слышал никто, кроме него, впрочем, не сомневаясь, что наёмник прекрасно прочитал бы и по губам. Да что там по губам – по одному её возмущённому взгляду.
— Вы теперь супруга Пустынного правителя. Я обязан обеспечить вам должную защиту.
Прозвучало правдоподобно, но в Эль уже ничто не могло изменить того чувства, что она – пленница. Знатная, привилегированная, но всё одно – взятая в полон.
Каждое мгновение своего пребывания в Артаиме представитель Пустынного короля чётко и последовательно выполнял своё задание – обеспечивал победу в отборе и доставку товара своему нанимателю. И он делал всё, чтобы его выполнить.
— Я могу за себя постоять!
— Знаю. Но вы будете отвлечены подготовкой к выступлению, это лишь мера предосторожности. Для вашего же спокойствия.
Уже продвигаясь к выходу и перехватывая на себе несколько жарких хмельных взглядов того же Яромира, Амира и даже вроде бы смирившегося до этого Батула, у Эль мелькнула мысль о справедливости решения Западника, но бурлившую эмоциями кровь было уже не остановить. Зато теперь она знала, что за представление покажет сейчас дорогим гостям. И в первую очередь – Шейну.
И Горн, и Глас предусмотрительно остались снаружи каморки, куда зашла она с Тимохой – сунься они за ними, и Эль бы за себя не ручалась! Но те – молодцы, поняли всё без слов, по одному лишь её виду.
Первым делом она попросила у Тимохи его ножи, тот никогда с ними не расставался и сегодня взял с собой. Не меч же тащить на свадебный пир на случай какой потасовки? Они были родными братьями её ножей – длинные, острые клинки, удобные рукояти. Повертев и убедившись в их идеальной балансировке, она, удовлетворённо кивнув самой себе, временно вернула один брательнику.
На Эль сейчас осталось нижнее красное платье, верхнее – белое, символизировавшее саван и её смерть для своей прежней жизни, с неё по обычаю сняли, после того как закончился артаимский свадебный обряд. Красное платье было очень плотным и узким. В нём просто передвигаться-то было неудобно, не то что танцевать. Под ним – только длинная нательная сорочка из тончайшего полотна. А у неё и так не было времени на подготовку, поэтому Эль сделала первое, что пришло на ум.
Приподняв подол под удивлённым взглядом Тимохи, она сунула клинок под юбку, вонзив остриё в тяжёлую, плотную ткань изнутри на уровне правого бедра. Дорогая Ишмирская парча поддавалась нехотя, но неумолимо – немного усилий, и первый разрез был готов. Точно такое же действие с другой стороны, и готов второй.