Эль усмехнулась.
Всё произошло настолько неожиданно и стремительно, что сначала никто ничего толком не понял, видя лишь зажатый у неё в руке фрукт, но затем со всех сторон постепенно стали сыпаться удивлённые возгласы.
Подкинув яблоко вверх и снова его поймав, Эль вонзила в него зубы, откусывая сочный кусок и поворачиваясь обратно к Шейну. И вдруг по его виду и вернувшемуся восприятию бурной реакции окружающих на её выступление отчётливо поняла, о чём он сейчас думал.
Кажется, она одним махом – Хаос его побери! – свела на нет все старания представителя Пустынника удержать потенциальных соперников от стремления завладеть таким ценным трофеем, как Артаимская княжна.
И такого неожиданного результата от своего представления она точно не планировала!
Глава 31
Поздно переживать. Теперь уж как вышло!
А, может, ей показалось, и Шейн, не сводивший с неё своего нечитаемого взгляда, сейчас вовсе не о том думает? Может, он сейчас голову ломает, как такой неожиданный подарок в виде не в меру воинственной и строптивой девицы воспримет Пустынный король? Такая ведь и прирезать может в первую брачную ночь. Да и просто хлопот не оберёшься – теперь-то это стало яснее ясного!
А все остальные несостоявшиеся женихи ещё и рады будут, что их мимо этой участи пронесло. Сойдут первые эмоции, и любой из них ещё подумает – а нужна ли ему такая в жёнах то?
Но, вспомнив невольно жаркий взгляд принца Амира, Эль приуныла – вот кто ни под каким видом от неё бы не отказался! Одно обнадёживало – старик Берс должен был поумерить пыл своего подопечного. Тот тоже успел на основную и самую интересную часть её выступления, и умудрённому опытом осторожному лису, каким был личный помощник правителя Берсии, его концовка вряд ли пришлась по душе. Как и новый пожар в душе наследника.
— Что же... это было совершенно ни на что не похоже, — первым нарушил их молчание Третьяк. С чего-то же нужно было начинать.
Эль усмехнулась про себя тому, как настороженно при этом князь покосился на Западника. Представил, как тот прямо здесь и сейчас расторгнет сделку, отказываясь от бракованной невесты, пока не поздно?
Что ж, возможно, последним своим броском она и впрямь перешла черту, и как на это отреагирут непредсказуемый представитель Пустынника, они могли лишь догадываться. Но сейчас не только его безликая холодная маска, под которой скрывались любые чувства наёмника, не давала ей покоя.
Что на самом деле думал и чувствовал Шейн, несмотря на все предположения Эль, оставалось для неё загадкой. И, кажется, так навсегда и останется, как и любые его истинные мысли и эмоции. Всякую, даже самую дерзкую мысль об использовании ею своего дара для попытки считать их теперь можно было отбросить, как бесполезную – сейчас, зная об исключительных свойствах Ока дракона, охранявшего Западника, она была почти уверена, что любые магические вмешательства в отношении него стали невозможны.
И именно в эти самые мгновения Эль впервые задумалась над тем, что, если такой мощной защитой обладал представитель Пустынника, то какой же силы тогда была магия самого Таира третьего? И это открытие требовало от неё тщательного осмысления, ведь, что скрывать, главная надежда на собственное будущее благополочие у неё была связана с возможностью использования своего дара чтения мыслей и управления волей любого человека.
Получается, Пустынный правитель будет также совершенно неподвластен её влиянию?
— Княжна явно вдохновилась вашим с принцем показательным выступлением и немного переусердствовала, — тем временем Третьяк как мог пытался сгладить ситуацию, по-прежнему опасаясь, как на произошедшее отреагирует Западник.
А тот, всё также не отводя от неё своего взгляда, оторвал наконец-таки руки от подлокотников, чтобы похлопать ей вместе с никак не успокаивавшимися гостями.
— Вы правы, князь, выступление Эльмиры Третьяковны впечатляет, — чуть помедлив, ответил-таки Шейн, — Таир третий будет рад обнаружить в своей супруге столько скрытых талантов.
Усмешки в голосе наёмника не было.
Эль прямо-таки ощутила, как на этих его словах выдохнул отец, чтобы тут же вместе с нею поразиться следующим, обращённым лично к ней: