— Эльмира, вы доставите своему супругу несказанное удовольствие своим танцем, повторив его во дворце в Измире. Возможно, вы не знали, но мать Пустынного правителя когда-то была исполнительницей танцев с саблями. Лучшей во всех пустынных землях. И ножи неплохо метала. Но в этом умении с вами, конечно, вряд ли кто сможет сравниться...
Вот оно как?
Сама того не подозревая, она, оказывается, попала своим выступлением точно в цель. Какое необычное совпадение! И не потому ли так замешкался Шейн? Тоже удивился?
Сердце Эль забилось быстрее.
Это было признание её мастерства и искренняя похвала. Что скрывать – из его уст слышать такое невероятно приятно. Но не одно это заставило её кровь вновь бежать быстрее. В ней снова колыхнулась внезапная и совершенно неожиданная для неё жажда – желание узнать, что же на самом деле из себя представлял этот неизвестный ей человек – её супруг. И снова причиной этого жгучего желания стал его верный посланник, сумевший несколькими простыми словами возбудить в ней это острое любопытство, вновь лишь слегка и всего на мгновение приоткрыв завесу над таинственной личностью Пустынника.
Тема, которую затронул Западник, как и тон, каким он об этом произнёс – всё указывало на то, что Пустынный правитель, вероятнее всего, очень любил и высоко ценил свою мать.
Удивительно, учитывая, что Таир третий убил собственного отца!
Могло ли это говорить о его...
Нет!..
Прикусив губу, Эль застыла, чувствуя, как её щёки полыхнули жаром от мысли, что из каких-то обрывочных фраз и собственных домыслов, с какой-то внезапно вспыхнувшей немыслимой надеждой она в очередной раз пытается рисовать себе вполне человеческий образ Пустынника.
Вот как это у Шейна получалось?
Ведь начни тот расхваливать перед ней своего нанимателя, и она бы лишь поморщилась от досады. Западник же каждый раз всего лишь упоминал что-то личное, связанное с Таиром. Легко, походя. И вот уже она не просто слушает его, а ловит себя на мыслях о Пустыннике. На его образе.
Словно тот постоянно незримо присутствовал рядом с ними.
И ведь это только начало!
— Мы знаем, что пустынные земли славятся женщинами-воительницами, — не меньше её удивился князь, — Но не думал, что и супруга правителя...
Шейн не дал ему договорить, резко обрубая Третьяка на полуслове, при этом по-прежнему глядя только на Эль:
— Мать Таира третьего не была воительницей. И законной женой Пустынного правителя никогда не была.
**
Меня уже не в первый раз спрашивают – пишу ли я под музыку, и, если да, то под какую? Поэтому решила ответить:) Всегда все свои истории я пишу под несколько определённых композиций, которые, как мне кажется, отражают их атмосферу. Свадьба – не исключение. Если кому-то интересно, то танец Эль я писала под эту:
Chance Peña — "Roll Your Eyes"
31.1
В общем шуме слова Западника мало кто расслышал, лишь ближайшие к нему. Да и не предназначались эти слова никому, кроме неё и князя, хоть и тайну из них наёмник не делал.
Значит, мать Таира третьего была наложницей Пустынного короля?
Ничего необычного и удивительного для южан, насколько знала и понимала Эль. Традиционные гаремы были и у Берсов, и у тех же ихтонцев, если на то пошло. И детей, рождённых от всех своих многочисленных женщин, их правители всегда признавали. Правда, по статусу те были гораздо ниже, а самое главное – в престолонаследии далеки от сыновей законных жён.
Но в Пустынном королевстве, где основным и самым важным условием для обретения власти была сила магического дара, этот вопрос давно уже решался иначе – с помощью этой самой силы. Таир третий, свергнувший собственного отца, который был Пустынным правителем до него – тому пример.
И какая разница, что Таир – сын одной из наложниц, если он достиг уровня Абсолюта? Если смог стать на голову выше всех остальных? И пусть такие, как Третьяк Всеволодович, на мгновение потерявший дар речи после слов Западника, хоть изойдутся своим высокомерием, считая иначе. Попробовал бы сейчас кто-нибудь проявить хоть толику неуважения к законному правителю одного из самых могущественных государств! Тот же князь ни за что не позволит себе такую глупость перед Западником.