Организм будто чувствовал мои опасения. Замер, хотя каждую ночь я проводила в объятиях своего мужа.
Я полагала, что это нервы, нерешенные дела. Демон не пойман, Василиса в бегах. Какие-то проблемы у князя Галицкого. Мне есть о чем тревожиться. Я полагала, а вот судьба располагала.
— Полезно? — усмехнулась, отворачивая кружево и любуясь племянником. — Это ведь не болезнь, таким не заразиться.
— Да? — рассмеялась Танька. — А ты присмотрись к себе повнимательнее. Не стала ли ты капризнее, от запахов не воротит?
До этого мига не воротило, но вспомнилось, как я злилась на князя из-за Женьки, поедом его съедала, ревнуя к бывшей крепостной. Имени ее не выносила. Возненавидела...
Коснулась чуть ниже живота и обомлела.
Как же так? Почему себя-то пропустила?
— То-то же, — подмигнула мне сноха, забирая свою крошку обратно. — А то я думала, до своих родов не догадаешься.
— Мне надо Сергею сказать, — я моментально вскочила со своего места.
Развернулась и уставилась на дверь, в которой застрял ошарашенный Федор, услышавший крик ребенка, а позади него мой князь.
Последний не знал, куда себя деть. Очевидно, что удерживал друга от беготни, да не удержал. Зато стал свидетелем радостной новости.
Я выскользнула из комнаты, оставляя молодых родителей наедине. Помощники, повитухи, няньки тоже удалились, спускаясь вниз и делясь впечатлениями.
Сергей, удостоверившись, что никого рядом нет, по-хозяйски опустил свою ладонь мне на живот.
— Значит, ребенок.
— Получается, что так, — робко подтвердила я.
Долгорукий крепко обнял меня и прошептал на ухо.
— Богам одним известно, как я тебя люблю. Столько счастья мне подарила.
— И ты.
Конец.