Учитывая, что Сергей совсем недавно попрощался с Ольгой, подумал, что предположение смешное, но с другой стороны... щека все еще горела.
Могла она угрожать? Что-то ему подсказывало, что могла.
— Полина спит? — заинтересовался он.
— Нет, а как тут уснешь, раз мы тебя все ждем, — развела руками родительница.
— Тогда нечего в дверях стоять, — он подставил ей свой локоть, — пойдем скорее.
Больше всего князь мечтал увидеться с Евгенией. Искал ее глазами в доме, надеялся, что мелькнет светлая макушка, но девушки и след простыл. Может, в спальне?
Подозвал управляющего, прошептал тому свой приказ, чтобы Женю к нему привели, а сам, не сменив одежду, прошел в столовую, где все собрались.
Родные с немного заспанными лицами радостно кинулись ему навстречу. Брат крепко пожал руку, улыбнулся, а Полинка повисла не его шее.
— Как же долго тебя не было.
— Да, простите, — с каждым членом семьи Сергей сердечно поздоровался. — Есть какие новости? Все ли к свадьбе готово?
Сел на свое место, дождался, когда остальные устроятся.
— Готово, сын, — кивнула Екатерина Степановна, — за это можешь не волноваться.
— А к приезду моей жены все готово? — настороженно спросил он.
Заметил, как переглянулись между собой сестра и мать.
— Да, — хозяйка дома устало выдохнула. — Поселю ее в дальней комнате, в другом крыле, чтобы тебе не мешала. Горничных ей отобрала, тех самых, — она понизила голос, — которых ты рекомендовал.
Не самое удачное решение. Ольга должна жить с ним в смежных комнатах, но раз она сама заявила о том, что отношений не будет, вряд ли обидится. Тогда и Женя беспрепятственно ходить к нему сможет, а чем Бестужева будет заниматься, его мало заботило.
— Хорошо, — мужчина удовлетворился ответом. — Тогда завтра можем вместе в столицу отправиться, погулять. Как вы на это смотрите?
Ярослав и Поля обрадовались, а вдовствующая княгиня никаких эмоций не выдала. Впрочем, если бы та не поехала, он не был бы против. Собирался с младшими с глазу на глаз поговорить, объяснить, чтобы те с Бестужевой не враждовали. Видимо, его первая нотация пролетела мимо их ушей, может, вторая поможет?
После окончания трапезы он специально навестил сестру. Девушка сидела за туалетным столом и расчесывала волосы. При появлении старшего брата, сильно удивилась.
— Что-то случилось? Маменьке плохо? — вскочила она со своего места.
— Нет, я пришел к тебе, — спокойно ответил князь. — Сплетня до меня дошла, что Ольга Юрьевна тебя обидела, это правда?
Сестру Сергей любил, возможно, даже больше, чем всех остальных родственников. Она такая милая, юная, наивная. И никому не позволит ее оскорблять или пугать, независимо от статуса человека. Да и как над таким прелестным, воздушным созданием можно издеваться?
Полина помрачнела, очаровательно насупилась.
— Да, Сереженька, — в глазах показались слезы. — Мы платья вместе мерили, я думала с ней подружиться, узнать друг друга получше, а она...
Девичьи всхлипывания усилились.
— Что она? — тяжело ему было смириться со словами Поли.
Ольга об этом случае и не вспомнила, вела себя, как... необычно, но он постепенно привыкал к ее характеру. Не укладывалось в голове, что Олюшка, которую дома постоянно ругали и злословили на ее счет, сама решилась на подобное.
Ну, а как сестре, родной крови, не поверить? Между Долгорукими и Бестужевыми столетия противостояний. Вдруг и Юрий Вениаминович вложил в разум невесты, что ей ненавидеть его семью стоит?
— Сказала, что выдаст меня замуж за первого встречного! Что мать во вдовье имение отправит, а брата в армию, — окончательно завыла Полина и кинулась к нему обниматься.
— Планы будет трудно осуществить, — похлопал он девушку по спине. — Не нервничай так, не убивайся. Ничего с тобой, Ярославом и матушкой не случится, я не позволю.
— А Евгения? — в последний раз всхлипнула барышня.
— Все-то ты знаешь, — возмущенно произнес князь. — Это уже не твоего ума дело.
Не любил он, когда младшие в его любовные дела совались. Стыдился немного, осознавал, что ведет себя непозволительно, но и отказываться от горничной не собирался.
Попрощавшись с Полей, ругался на себя сквозь зубы, нет бы быть осмотрительнее.
Такая тоска брала, что детям все известно, и что сам он во всем виноват. Зато хоть в спальне его встретили без упреков, жалоб и истерики.
Кажется, Женя приняла свою новую роль любовницы, смирилась. Завидев Долгорукого в дверях, горничная встала с его постели, одетая в одну ночную рубашку, подошла, пока он переводил дух, и обвила руками его шею.