Помогла собраться, советовала, во что нарядиться. Выбрав белое, просто платье, собрав волосы в обычный хвост, я спустилась на завтрак, и все равно была самой поздней. Екатерина Степановна, Полина, Ярослав и Сергей сидели на своих местах.
При моем появлении Его Превосходительство встал, поздоровался, взяв меня за ладонь и поцеловав ее с тыльной стороны, проводил на стул около себя, услужливо его отодвинул.
— Матушка, сестрица, ничего не хотите сказать? — спросил он, когда сервировка стола закончилась, и лакеи удалились прочь.
У меня дыхание остановилось. Нет, я понимала, что глава с семьи за мои тревоги спросит, что не оставит просто так мое желание развестись. Но чтобы настолько...
Первой заговорила свекровь.
— Ольга, — начала она, и, кажется, действительно испытывала стыд, — мне жаль, что я не выказала гостеприимства к тебе. Прости меня.
Знала, что слова дались ей нелегко. Не стала мучить.
— Спасибо.
— И меня прости, — добавил Ярослав. — Я же не знал, что ты, правда, наша.
Что означает «наша» он не пояснил, но я сама поняла. С юношей мы и до приезда князя отыскали общий язык.
А с Полиной возник затык.
Она произнесла вежливые слова, повинилась. Но договорив, откинула столовые приборы и поспешно унеслась прочь.
— Не держи зла, Олюшка, — приносила извинения за нее княгиня. — У Полины дара почти нет, ее зависть держит и недоумение, что ты его обрела.
Ах, вот в чем сокрылись тайны семейной метаморфозы. Я ясновидящая, со мной стоит считаться. На деле Екатерина Степановна меня ни во что ни ставила, отеческих чувств не испытывала. Страх перед сыном и политика.
И не могу сказать, что разочаровалась. Признавала же, что женщина умная.
— Сегодня занятия начнем, — как ни в чем не бывало вел себя Сергей, нарезая на тонкие слои мясо. — Можем Ярослава взять, ему тоже полезно.
Старалась выбросить из головы сестру Долгорукого, фальшивую улыбку матери, и не давалось мне это великое искусство лицемерия. Даже стыдно.
И словно в довесок, в столовую вошел Карл Филиппович.
— Ваше Превосходительство, можно вас на два слова?
— Говори здесь, — мой муж, напротив, был в самом прекрасном настроении.
— Но...
— Говори, здесь родные.
— Простите, — поклонился управляющий. — Евгению, крепостную привезли, куда ее селить?
Сергей не предполагал, что его любимая, дорогая Женька так быстро вернется. Поймал мой хмурый взгляд, застыл на несколько секунд.
— Прошу меня извинить, — встал князь из-за стола.
Повинился, поклонился всем, а потом прочь проследовал, чтобы его возлюбленная не задержалась.
Вчерашнее примирение как мел на школьной доске: было, да стерли мокрой тряпкой. Тяжело стерпеть.
Пусть выуживает из Евгении сведения, расспрашивает, но мне менее горько не становится. Она меня оболгала, даже свекровь подтвердила, а Долгорукий все равно на стороне крепостной.
Я решила не страдать напрасно, догадывалась, что Сергей Владимирович к назначенному часу на наши занятия не поспеет. Оттого вызвала Всеволода, знала, что глава стражи спорить со мной не будет.
— Отведи меня в лес, — приказала ему.
— А супруг ваш? — беспокоился стражник.
— У него иные заботы, — спрятать в голосе печаль не смогла.
Очевидно обижалась, что не стало тайной для воинов.Чудное дело, вся дружина за меня. Они и к Женьке относились снисходительно, она же дурочка влюбленная, но мне сочувствовали искренне.
— Простите, княгиня, как прикажете, княгиня, — суетился возле меня мужчина.
Нутром ощущала, что и он осуждает Долгорукого, но вопросы задавать не стала. Изменой в любом случае попахивало.
Мы вышли вместе. Я и с пяток воинов, нанятых князем. Всеволод пока не спорил, вел за собой, но я не сомневалась, что у начальника стражи отыщутся причины их отвлечь.
С собой у меня была корзинка со съестным. С мясом готовым, с бутербродами, с салатами и напитками. Где-то на опушке я осмотрелась, понадеявшись на магию. И не зря.
Моих провожатых заклонило в сон. Все мужчины, рассредоточившись, сомкнули глаза, забывая об истинном положении дел.
Вышла Василиса, у ее ног ластился черный кот.
Подавшись вперед обрадовалась, что феечка и питомец отлично себя чувствуют.
— Как вы? — это первое, что спросила, ставя корзинку на землю.
— Все успели, Оль, — отвечала Василиса. — Я быстро отыскала сокровищницы. Смотри,— на переднике она показала три малюсеньких алых камушка. — Орловых ограбила, Дягилевых и Давыдовых. Их сокровищницы будто треснули. И они всех предать готовы. Злятся, что император уважения не выказывает.