Плохая новость, тревожная.
Хотелось коснуться камней, но я остановилась. Догадка пришла, что демон все почувствует. Девушка сложила их в мою корзину.
— Ты у нас останешься или убежишь? — обратилась к крылатой девушке.
Василиса мне нравилась. Ей такую нелегкую ношу на плечи взвалили.
— Осталась бы, да нельзя. Камни тебе передам. А потом сама меня призовешь, Воланд сказал, ты умеешь. Не хочу демону возможности давать. Я в один день три семьи посетила, а его влияние ощущаю. Придет он за вами...
И у самой такое впечатление. Погода мрачная, промозглая, давление в воздухе.
— Тогда беги, — в порыве чувств обняла феечку. — Мы же еще встретимся?
— Ты ясновидящая, а я та, кто портал закроет. Естественно.
Похлопав меня по спине, она создала арку из сиреневого цвета и пропала в ней.. Я долго стояла, надеясь, что Василиса вернется.
— Что застыла? — напомнил мне кот. — Ее я тоже хорошо обучил. Никто ее без надобности не разыщет. Не пропадет твоя Василиса.
За спиной что-то хрустнуло, будто сапог ветку сухую переломил. Обернувшись, увидела перед собой Долгорукого, сердце в грудной клетке в панике заметалось.
Слышал ли он слова кота, рассмотрел ли фею?
— Что ты здесь делаешь? — хмурился Сергей, осторожно направляясь ко мне. — Почему все мои воины сном магическим забылись? Когда такому научилась?
Пожав плечами, долго размышляла над ответом. Озарение было внезапным. Зачем я объясняться буду? Лучшая защита — это нападение.
— Гуляю, — я фыркнула, не пряча своего раздражения, — а что Женька сказала? Снова меня как-то оболгала?
Полагала, что мой супруг разозлится, голос на меня повышать начнет.
— Не узнаю Евгению, — заключил он, отводя от меня взгляд. — Словно ее подменили. Другая она стала, язвительная, прыткая. Своей вины не отрицает, признает, что намеренно сведения до матери донесла. Надеялась, что тебя запрут, а я прогоню.
— Странно.
В голове не укладывалось, что горничная честно сообщила. Были у нее хорошие черты характера, не умаляю, но храбрость в то число не входила.
— Да, странно, — князь опять кивнул. — Так что? Что ты здесь делала? Зачем приходила?
— А как ты думаешь? — с вызовом начала я. — Приятно мне смотреть на обидчицу и твою любовницу? Ты к столбу меня ревнуешь, за дружбу с цесаревичем скандал поднял, а я за твоими похождениями просто наблюдать должна?
Высказавшись, прошла мимо. Топала, превратившись в лесного барсука, шипела, как рысь на охоте, в общем, гневалась. И себя за это ненавидела.
— Оля, — в два шага Сергей меня догнал, преградил путь, положив свои ладони мне на талию, — ты сама никак ревнуешь?
— Ревную? — взвизгнула. — Не ревность это...
— Ревнуешь, ревнуешь, — усмехнулся мужчина, опускаясь ко мне ниже. — И мне очень приятно.
Коснулся своим лбом моего лба, замер на месте. Я не понимала, зачем он стоит, мучает меня. Даже если ревность, ему-то какая разница?
В какой-то мере я сопереживала Сергею. Его детская влюбленность переросла в большое чувство. Он и ответственность ощущал перед тихой крепостной, восхищался ей. Потом его женили, не спросив. Но ведь и мое мнение никого не интересовало. За меня, в отличие от Женьки, никто не вступался.
Он дотронулся пальцами до моей щеки, провел медленно по скуле, а потом зарылся в волосах.
— Прости. — Долгорукий заговорил. — Чем дольше об этом думаю, тем яснее понимаю, как я тебя оскорбил. Нельзя было предлагать тебе замужество и надеяться, что ты другую женщину примешь. Я хуже преступника, хуже предателя. Глупец.
— Наверное, — грустно согласилась я, утыкаясь в широкую грудь.
Прикосновения были ласковыми, нежными. Я и про кота позабыла, шарившегося где-то неподалеку.
— Занятий сегодня толком не выйдет. Но я хотел предложить поездку к твоим. К вечеру весточка придет от Федора.
Ох, как замечательно. Смогу брата расспросить об артефакте.
— Женька вечером обратно отправится. В соседнюю область.
Я дрогнула, ноги подкосились, но Сергей меня удержал.
— Правда?
— Да, — подтвердил он. — Надо было раньше так поступить. Следовать приказу и не искушать судьбу. Но я и не ведал, какая мне замечательная невеста достанется.
— Аа, — отстранилась и разочарованно сказала, — раз не пустышка, ясновидящая, то сразу замечательная стала, нужная. Можно и любовницу со двора погнать.
Видимо, и я подвержена вселению демона. Только если напасть была настоящей, то в меня вселялся мифический бес, который молчать не умеет, ехидничает и злословит.