Свадьбы
Свадьбы
Повесть
1
Есть весьма странная улочка в весьма маленьком городке Щ.… Это и не улица, и не переулок, и не закоулок, а бог знает что. Между двумя обычными улицами врезалась она, как средняя черточка в букве «и», унизалась двумя десятками деревянных домиков и стоит себе на земле уже лет сто.
Одним своим концом (назовем его парадным, поскольку он устремлен к центру городка) она нацелена на широкие ворота тепловозного депо, другой ее конец (назовем его непарадным) под острым углом смыкается с большой нормальной улицей, недавно заасфальтированной. На парадном конце когда-то, еще до войны, стояла пожарная каланча, затем ее снесли, и в том месте земля сильно осела, отчего и образовалась огромная непросыхающая лужа, без которой просто-таки немыслим облик этой улочки. В жару лужа изрядно уменьшается и ее можно вполне свободно обойти, но после дождей, а в осеннюю пору и подавно, без резиновых сапог это место не преодолеть. Зато зимой лужа исправно замерзает, и ребятня получает свой персональный каток. Так что в зимнее время лужа-каток верно служит закаливанию подрастающего поколения.
Кроме этой весьма примечательной лужи на парадном конце растут три не менее примечательные липы — корявые старушки с почерневшей от времени толстющей корой, каждой из которых давным-давно перевалило за сотню. На непарадном конце тоже есть липы, вернее, липки-саженцы, воткнутые в землю в позапрошлом году. Две из них уже усохли, став жертвами древоядных коз, а одна благополучно выжила, вытянулась стволом, выкинула весной новые побеги и зазеленела реденькой листвой, до которой глупым козам уже не дотянуться.
Видимо, наличие этих лип, в основном трех корявых старушек, и дало улочке пышное название: Липовая аллея. Куда лучше было бы назвать ее Кленовой или Рябиновой, или улицей Белой акации, так как клен, рябина и акация растут на ней сплошняком и образуют действительно красивую зеленую аллею. Но раз не назвали — что ж поделаешь?
Липовая аллея от самой лужи до трех липок-саженцев, из которых две погублены козами, насквозь проглядывается. Она не освещена, но в лунные вечера и ночи жители вполне свободно обходятся небесным светилом, а в безлунно-слепые они тоже каким-то образом ухитряются не натыкаться на деревья и не носить на лбу шишек. Она не мощена, покрыта толстым слоем песка, песок в летнюю пору так раскаляется под солнцем, что ступить на него босой ногой невозможно. Но именно этот желто-белый песочек придает ей своеобразную прелесть, является как бы ее декоративным украшением. Быть может, поэтому жители и не пишут в горсовет жалоб и не ставят перед депутатами вопрос о том, чтоб ее замостили. А еще и потому не пишут жалоб и не ставят вопрос, что в таком песочке удобно копать ямки и зарывать в них выносимый со дворов мусор, чего не сделаешь, покрой улочку асфальтом.
Вот такая Липовая аллея есть в небольшом городке Щ. А на ней — пятнадцать домиков, а в домах (согласно домовым книгам) — восемьдесят два жителя, включая малых детей и глубоких стариков. Пересели их всех в большой город, помести посемейно в какой-нибудь пятиэтажный дом, — они и одного подъезда не займут: пять квартир лишних окажется. А если дом о девяти этажах или об одиннадцати? Затеряются в квартирах-клетках и, дай бог, если раз в месяц друг с дружкой свидятся. А так — целая улочка, и на улочке все свое: свои дома, свои заборы, сараи, луковые грядки, яблони, вишни, свои собаки и кошки, цветники под окнами, рябинки и акации, свои липы корявые и своя лужа на месте снесенной каланчи.
И чего только не случалось на Липовой аллее! Колорадский жук на огороды нападал — одолели общими силами жука. Правда, два года боролись с ним не тем способом: вылавливали его в картошке, обливали керосином и сжигали. От этого зловредный жук не пропадал. А на третий год перестали сажать картошку, и жук сам собою исчез. Видать, перебрался на соседние улицы, где борьба с ним велась еще с помощью керосина. В одну зиму такой крутой мороз пал, что все сады вымерзли, — презрели мороз, новые сады насадили. Вася Хомут как-то крепко выпил в вокзальном буфете, и нашелся человек, воочию видевший, как Вася выписывал кренделя на подходе к своей луже. Стало быть, оставалось Васе форсировать лужу — и, считайте, он дома. Однако домой Вася не явился, и вся Липовая аллея два дня сильно волновалась: уже думали, погиб Вася — то ли в речку его хмель завел, то ли забрел он за город да попал под поезд, то ли какие бандиты убили. И вдруг нашелся Вася, на своей таки улочке нашелся: из заброшенного колодца его на веревке вытащили. А в колодец, по счастью давно обезвоженный, его все тот же хмель завел. Показалось ему, будто в колодце кошка мяукает. Вот он камнем крышку с колодца сбил и давай средь ночи в колодец спускаться, чтоб, значит, спасти бедное домашнее животное. Сорвался, конечно, и грохнулся вниз, а крышка над ним от сотрясения воздуха — бац! — и захлопнулась. Так два дня и взывал Вася о помощи из сырой подземной глубины, да голоса его никто не слышал, пока не закатился у мальчишек за колодец футбольный мяч и не побежал за ним младший сын Васи Хомута. Тут-то и уловил мальчонка чутким ухом родной голос из-под земли. Васю вытащили всего побитого, отлежался он с недельку дома и опять стал выпивать, как и до падения. Так что и Васину историю пережили благополучно.