Остановившись возле прилавка с книгами в ее игровом доме, я деловито заказывала литературу, пока мой сопровождающийся корчился в муках.
— Что это за чтиво? — вопрошал он. — Сплошной разврат. Лавли, куда ты меня привела?
Это были самые непристойные романы с очень подробными картинками. Там все строки сводились к одному, к властному мужчине, возжелавшему женщину. Меня устраивало, очень хорошие описания с ухаживаниями, с тем, как ее «предавало тело». Меня такой литературой не пронять, сама с пяток способна написать, но невестам полезно.
— В самый известный игорный дом во всей Эльхалии, — кривилась я. — В «Стройный кипарис».
Где-то в глубине слышалась музыка, я безумно хотела пройти дальше прихожей, но друг меня останавливал. Такой благородный, скоро заплачу.
— Но скажи, зачем тебе тринадцать штук этого журнала? — не унимался господин Верди. — Это отвратительно.
Между прочим, на страницах упомянутой тонкой книжки ничего такого и не было. Так, пару сведений, пару поз, как лучше доставить удовольствие мужчине. Ничего криминального.
— Да, ты прав, — заключила я. — Невесты в отборе одно, но у них еще и служанки имеются.
И заказала у торговца в два раза больше.
Те самые служанки близки со своими госпожами, щедро делятся сведениями... Да и их дружбой заручиться я не против.
— Я не это имел в виду, — запаниковал Никлас.
Посмотрев на парня, на его смущение, я пришла к выводу, что снова преступно ошибаюсь в количестве.
— А давайте тридцать, — затребовала я, заставляя дознавателя превращаться в алый фрукт.
— Лавли, зачем тридцать? — прошептал мне он из угла.
— Ну, ты у нас парень свободный, господин Лаулес тоже отношениями не обременен, в общем, найду кому раздать.
— Лавли!
— Что, Лавли? — просопела я. — Это же полезно.
Сложно передать, что происходило с Верди, он-то бледнел, держась за сердце, то краснел, утирая со лба капельки пота. А еще отобрал у меня все, когда я расплатилась.
— Лавли, мы его теряем, — пискнула Вспышка, когда молодой мужчина не удержал всю стопку и рассыпал его возле кареты.
Народ в Эльхалии добрый и отзывчивый, сразу подбежали и принялись помогать, попутно читая названия романчиков.
— Не унывай, — хлопнула его по плечу. Примерно такими словами мотивировала дальше с нами ехать и общаться.
Прикидывая время, я уже торопилась вернуться во дворец, когда меня окрикнули:
— Лавли! — раздался обиженный женский голос. — Столько лет не виделись, а ты не захотела зайти?
Обернувшись, я встретилась глазами с подружкой. Хорошо, когда у тебя водятся деньги, они здорово влияют на внешность. Лалисса и раньше была красоткой, но сейчас словно превратилась в прекрасного, ухоженного, успешного лебедя... с ядовитой ухмылкой.
Она не походила на работниц игорного дома, не одевалась вычурно. Наоборот, все свидетельствовало о ее хорошем вкусе. По-моему, во всей Эльхалии не отыскать более элегантной женщины.
— Прости, — повинилась я и подошла, чтобы обнять ее. — Я сейчас на работе, спрашивала о тебе в вашей лавке, но мне передали, что ты занята в зале.
— Когда тебя такое останавливало? — справедливо отметила она. — И тебе, Вспышка, привет.
Фамильяр радостно затрепетала крыльями, но радость мгновенно прекратилась, потому что из дверей выскочил большой черный кот по имени Мрак, магический спутник Лалиссы.
— Я не ослышался? — мяукал он капризно. — Ты сказала, Вспышка? Где эта мышь крашеная?
Мы с леди Пиджен дружили, а наши питомцы, увы, терпеть друг друга не могли.
— Почему крашеная? — зашипела мышь. — Это мой натуральный мех.
Перестав отвлекаться на животных, я повернулась к женщине.
— Я же говорю, я на работе. — Грустно пояснила я. — Катрина участвует в отборе. А как ты узнала, что я здесь?
— Как, как, — прыснула Лалисса, — захотелось посмотреть на даму, раскупающую мои труды.
— Так это ты написала? — изумилась я.
— Так это вы написали? — отозвался позади не менее удивленный Никлас. — Это же разврат, сплошная похоть. Вы, что, не хотите, чтобы перед смертью вас щедро одарили боги, назначили вторую жизнь.
В его сознании картинка не соответствовала содержанию. Леди Пиджен не походит на скандальных романисток. А вот мы с ней многозначительно переглянулись.
— Нет, не хочу, я лучше в этой жизни баловаться буду.
— Ладно, — оттеснила негодующего рыцаря, — мы поедем, а то у нас там принцессы неустроенные и необразованные сидят, журналы ждут. Но я обязательно заскочу в свой первый выходной. Посплетничаем, потрещим, как в старые деньки.