У меня невольно возник вопрос – что могло заставить Элю Гаврилову, девушку из "авторитетных" слоев общества, связаться с этими людьми?!
– Слишком много отрицательной энергии, – особа кисло покосилась на меня.
– А вы на завтрак что ели? – с искренней заботой поинтересовался Николай Иванович. – Знаете, надо есть бананы. В них серотонин содержится, заряжает мозг энергией и поднимает настроение. Если бекон с утра съесть – отрицательная энергия мигом скапливается! Живот так и…
– Коля! – я дернула помощника за рукав. – Идем!
Пожилая девушка посмотрела на меня еще злее и демонстративно продолжила беседу о завтраках.
– Лично я предпочитаю кашу из пророщенных злаков, много клетчатки и витаминов…
Махнув рукой на младшего детектива и его новую знакомую, я устремилась вслед за Мишей. Он деловито шел к дому, бормоча что-то себе под нос.
– Ай удике ле руэб… Ай удике ле руэб… – повторял он.
– Что, простите? – не поняла я, забегая вперед и заглядывая в лицо "эксперту".
Тот отстранил меня и продолжил сосредоточенно твердить свою мантру. Ничего не оставалось, как идти за ним следом, слушая эту абракадабру. Добравшись до дома, Миша судорожно схватил карандаш и записал фразу. Утерев лоб, как после тяжелой физической работы, обернулся ко мне:
– Прошу прощения, я составляю русско-кинкосский разговорник, записываю основные фразы.
– И что значит фраза, которую вы записали?
– Это что-то вроде "доброго вам утра", но гораздо шире, – Миша уставился на меня через свои толстенные линзы. – Пожалуйста, на кухню. Я угощу вас гумо.
– Гумо мое любимое, – я натянула светскую улыбку и попыталась завести беседу. – Далеко вы продвинулись в изучении кинкосского языка?
– У меня проблемы с произношением, – пожаловался Миша.
– Ну, это можно исправить только при живом общении, – попыталась ободрить его я.
Наш психиатр с отделения говорил, что выяснить у сумасшедшего объективную информацию можно только "оперируя в структуре его бреда".
"Гумо" оказалось обычным чаем пополам с каркаде. На свете мало продуктов, которые я терпеть не могу. Всего два. Это черный чай и каркаде. С тоской уставившись на крепчайший "гумо", я пожалела, что нельзя сослаться на обычную аллергию. Уфолог засыплет меня вопросами: "Как?! Вам знакома эта вселенская гадость?!"
– Скажите, у вас остались какие-нибудь фотографии или записи с того дня, когда пропала Эля? – я с тоской воззрилась на развесные ириски, которые хозяин дружелюбно пододвинул ко мне.
С ирисками не дружу с тех пор, как оставила кусок зуба во "Фруктовой". Жевала, жевала и дожевалась. Б-р-р! Хуже было только Николаю Ивановичу, когда он попытался откусить яблоко. Не получилось, младший детектив отодвинул яблоко и увидел, что в нем остались его резцы.
– Да, это же было событие! – радостно встрепенулся Миша. – Мы провели несколько международных симпозиумов, посвященных Элечкиному перемещению! У меня есть проспекты, журналы, сборники статей. Вы хотя бы представляете себе значение этого случая для уфологического мира? Впервые во всей истории нашей науки контакт с внеземной цивилизацией был засвидетельствован таким количеством людей! Даже официальные власти вынуждены его признать!
– Неужели следователь записал это в протоколе? – меня одолевало сильное сомнение.
– Дело закрыли, – многозначительным шепотом сообщил Миша. – Но не думайте, что на этом поставлена точка. У нас тоже есть бюро по расследованию "секретных материалов". Ко мне приходили люди, специальные агенты. Они ничему не удивлялись. Ведь правительство давно знает о существовании других цивилизаций, но скрывает от нас.
– Да, правительство это любит, – я покосилась на дверь.
Неизвестно, что взбредет Мише в голову. Вдруг ему привидится какая-нибудь космическая тварь вместо меня?
– Вы хотите увидеть доказательства Элечкиного перемещения? – неожиданно спросил уфолог.
– Не то слово, – ответила я.
– И вы готовы за них заплатить? – последовал деликатный вопрос.
Так вот где собака зарыта! Дело Гудини живет и процветает. Ладно, придется согласиться на условия этого торговца чудесами. Сейчас он притащит мне фото тарелочки для игры в крисби и предложит купить его за сто баксов.
– Хочу вначале убедиться, что они настоящие, – уклончиво ответила я.
– Извините, но мы ведем серьезную исследовательскую работу, – затянул свою песню уфолог, – правительство, по понятным причинам, не финансирует наши изыскания.
"И его можно понять", – подумала я. – Поэтому мы существуем на частные пожертвования, – закончил Миша.
Ясно, чек от кассового аппарата мне не дадут.
– Я ничего не куплю, пока не увижу, – пришлось применить технику категорического отказа. – Или вы показываете мне улики, или мы прощаемся и я получаю их из милицейского архива.
– Ладно, – Миша недовольно насупился, – сейчас.
Минут через пять он вернулся с несколькими фотографиями и журналами.
– Прежде чем показать снимки того памятного дня, я хотел бы продемонстрировать материалы, которые стопроцентно доказывают посещение нашей планеты внеземными летательными аппаратами. Посмотрите.
Миша сунул мне в руки полароидную карточку.
– Смотрите, эта тарелка патрулирует нашу зону. Она появляется почти каждую неделю, ее видели сотни людей. Очевидец заснял объект снизу. Это уникальное доказательство существования внеземных цивилизаций!
Я несколько секунд внимательно рассматривала карточку, которую Миша настойчиво сунул мне в руки.
– По-моему, это колпак от колеса… Мне не было жалко вспотевшего Мишу.
Терпеть не могу, когда меня пытаются так нагло и откровенно надуть.
– Вы скептик, в этом вся проблема, – рассердился уфолог и нервно зашагал по кухне.
– Чья проблема?
Миша бросил на меня затравленный взгляд. Пришлось повторить – ему свою просьбу.
– Мне нужны все свидетельства, снимки, показания очевидцев, одним словом, все, что у вас есть но Эле Гавриловой. Иные вещи – не интересуют.
Руки уфолога нервно затряслись.
– Но это самые ценные материалы из тех, что у меня есть! Ладно… Не надо на меня так смотреть. Вот. Фотографии и материалы конференции. Здесь вы найдете все – и свидетельства очевидцев, и комментарии, и текст официального отчета, где власти просто издеваются над свидетелями. Это, кстати, хорошо иллюстрирует позицию официальных властей!
Миша сел на любимого конька. Под его гневные восклицания о том, что правительство замалчивает правду и предпринимает все возможные усилия, чтобы скрыть истинное положение вещей, я разглядывала фотографии. Сплошные световые блики и силуэт девушки. На первом снимке она будто закрывала глаза рукой, на втором – висела в воздухе, словно ее тащили за шиворот, на третьем – только болтающиеся ноги в верхней части кадра.
– Снимки, мягко говоря, нечеткие, – прервала я рассказ о глобальном заговоре политиков и военных.
– Я же говорю, вы скептик! – разгоряченный Миша утратил последние крупицы совести. – Вы больше доверяете лжецам из военных ведомств, чем собственным глазам!
– Расскажите, как это произошло, – попросила я, вытаскивая сигарету.
– Триста долларов, – потупил взор Миша.
Несколько секунд я смотрела на него и думала – стоит ли оплачивать заведомо ложный рассказ. И решила, что не стоит. Во-первых, в материалах "международных симпозиумов", которые провело МНОВВ после исчезновения Эли, все это, наверняка, детально описано, а во-вторых, официальная версия, где есть точное описание места происшествия, мне пригодится скорее.
– Сколько это все стоит? – я показала на журналы и фотографии.
– Две тысячи, – тихо, но твердо проговорил уфолог.
– Хорошо.
Я вытащила из кошелька две синие купюры.
– Долларов, – пояснил Миша.
– Нет уж, считаю, что и так переплатила.
С этими словами я поднялась, сгребла со стола "улики" и удалилась, оставив оторопевшего хозяина на кухне.
– Но позвольте! – донесся до меня окрик. Уфолог побежал за мной и схватил за локоть. – Я не позволю себя обворовывать!