Касси не собиралась ни о чем просить. Да и что она могла изменить? Более того, не хотелось, чтобы Джек понял, как сильно ее задел его отказ.
— Ладно. В конце концов, ты у меня ничего не умыкнул, можно считать, мне повезло. О'кей. Я просто зайду забрать свои вещи.
— Подожди, я дам тебе руку.
— Обойдусь.
«Просто оставь меня в покое».
К несчастью, это его дом. Джек уныло плелся сзади. Проходя по его маленькому садику, Касси с удивлением подумала, как все изменилось. Откровения Джека относительно прошлого объяснили очень многое. Теперь она понимала, почему в доме нет семейных фотографий, почему он так мало похож на дом. Джек просто не знал, что это такое. Он научился дозировать свои чувства так, чтобы больше никогда не испытывать боли. Знал, где провести черту, не усложнять себе жизнь. Она решила, что может с ним тягаться, но, конечно, он обошел ее, не украв у нее денег, но определенно умыкнул ее сердце. Этот красивый мрачноватый мерзавец просто бесил ее.
В кухне царил бардак, как у нее в голове, но они быстро убрали весь мусор и сложили ее коробки. Наполнив раковину горячей водой, ополоснули сковородки, отправили их в посудомоечную машину. Протерли рабочие поверхности, вымыли обеденный стол, где всего несколько часов назад занимались любовью. Где она отдавала ему всю себя и верила, что он принадлежит ей. Теперь Касси знала, что это не так. Она проглотила подступившие слезы. Джек проводил ее к выходу.
— О’кей. Значит, увидимся на свадьбе?
— Конечно.
— Не опаздывай, ладно?
— Ни за что. — Касси подмигнула, потому что больше ничего не могла сказать из-за кома в горле.
— Подожди. — Он провел большим пальцев по ее губам, и даже сейчас она заметила, как его глаза затуманились желанием. Он прижался губами к ее щеке с такой осторожностью и нежностью, что у нее едва не остановилось сердце. Даже после пережитого унижения тело тянулось к нему, жаждало прикосновений и поцелуев, а бедное сердце ждало, что он снова соберет осколки вместе. — Прощай, Касси. Мне жаль.
— Да, мне тоже.
Джек отвел взгляд, и она увидела, как он сглотнул, будто его стальное самообладание дало трещину. Господи, как же с ним тяжело! Касси знала: Джек неравнодушен к ней, у него есть к ней чувства. Она ему нравится, он хочет ее. Но этого мало, чтобы пробиться сквозь броню, в которую он заковал свое сердце.
Глава 12
— Это не просто хорошо. Это по-настоящему здорово. Ты ухватил именно то ощущение, которое я пытался передать. Выглядит не слишком откровенно, но действительно хорошо передает эмоции Джоно. — Джек собрался выйти из монтажной, но потом повернулся к Билли. Что правда, то правда: парень заслужил порцию похвалы. — На этой неделе ты меня потряс, растешь на глазах. Спасибо. Большое тебе спасибо. Я, пожалуй, пойду домой. Ты тоже можешь идти.
— Всего хорошего, шеф. Желаю, чтобы свадьба удалась. — Билли покраснел и расплылся в широкой улыбке, снова повернулся к экрану и принялся нажимать кнопки. Вежливость не позволяла сказать боссу, что тот вел себя как последний тупица.
Предоставить Билли возможность самому делать работу оказалось гениальной мыслью. Касси не могла предложить ничего лучше, за что Джеку следовало бы ее поблагодарить. Его новый редактор подсказал целый ряд отличных идей и почти закончил работу, и это было тем лучше, что Джек не строил никаких планов на будущее. Он смотрел на экран и видел опрокинутое лицо Касси. Ничего не мог с этим поделать. Попытка утопить мысли в пиве успеха не принесла. Не помогала и работа по ночам. Не помогало ничего.
Он тосковал о ней.
Выйдя в широкий длинный коридор, смотревший прямо на Темзу, Джек уставился на проплывавшие внизу кораблики и крошечных, словно муравьи, людей. Жизнь шла своим чередом. Все куда-то спешили. Джек подумал, где сейчас может быть Касси. У себя дома, готовится к завтрашней свадьбе Лиззи? Работает где-то еще? Сидит за баранкой старого фургона? Но где бы ни была, она непременно привносит ужасную суматоху и вместе с ней радость. Так уж она живет.
Грудь снова пронзила резкая боль, от которой никак не избавиться. Как и не от мыслей о Касси. Чем сильнее он тосковал о ней, тем острее становилась физическая боль. Повсюду чудился ее аромат, оставшийся в доме, проникший в его одежду. Ее голос до сих пор звучал в его голове, заставляя озираться по стонам, и куда бы он ни шел, повсюду виделись яркие краски ее наряда, мелькавшие в толпе.