В первую секунду я совсем не увидела Кэти за стойкой с разложенной на ней выпечкой, но практически тотчас же из-за нее вынырнуло круглое личико, увенчанное густой копной волнистых каштановых волос.
– Ой, Фред! – ахнула она. – Ты меня напугала. – Ее взгляд скользнул назад и упал на Ватсона. – Хорошо, что он был у тебя. Я только что уронила целый поднос собачьих косточек, и, окажись Ватсон в этот момент здесь, он наверняка слопал бы все три десятка, не дав мне ни малейшего шанса его поднять.
С этими словами она поставила на стойку противень с собачьим угощением.
Я сердито посмотрела на песика и сказала:
– Понятно. Прийти ко мне у тебя были веские основания. Ты явился не поддержать меня, а попросить разрешения.
Ватсон сконфуженно протрусил мимо меня и развязно плюхнулся перед стойкой с выпечкой. Меня до сих пор повергал в изумление тот факт, что Кэти каким-то образом умудрилась его выдрессировать, чтобы он не совался в зону приготовления выпечки, хотя я и не сомневалась, что этому поспособствовало количество вкусняшек, которые пошли ему на взятки.
– Глазам своим не верю! Ты что, потратила уйму времени и приготовила по рецепту Лоис собачье угощение из стопроцентно натуральных ингредиентов? Мы же сегодня открываем мой магазин, и о Ватсоне ты должна думать в последнюю очередь.
Кэти бегом обогнула стойку и почесала песика за лисьими ушами:
– Не говори так. Твое заведение называется «В гостях у милого корги», поэтому Ватсон у нас звезда.
В качестве ответа пес лег, перекатился на спину и с надеждой замер, дожидаясь, когда Кэти почешет ему животик.
Что она не замедлила сделать.
Ватсон был одной из самых необщительных собак, каких я только встречала, и если и сходил с ума, то от очень немногих. Кэти не относилась к числу тех, кого он обожал из принципиальных соображений – просто наверняка решил, что она изначально призвана ему служить.
– Не возражаешь, если я его угощу? – спросила она, когда, почесав Ватсона, встала и потянулась за приличных размеров угощением в виде собачьей косточки, заранее зная мой ответ.
– Бог свидетель, я бывала у тебя бесчисленное количество раз и перепробовала все, что ты здесь делаешь. Поэтому отказывать ему было бы в некотором роде лицемерием.
Я еще раз обвела взглядом помещение. Пекарня Кэти идеально подходила к книжному магазину внизу. Ей каким-то образом удалось соединить вместе старинные антикварные столы с деревенскими стульями из неструга-ного дерева, кое-где добавив к ним мягких диванчиков. Какие мои доводы ни выслушивало перед этим зеркало, я совсем не была уверена, что полностью готова к предпринятому мной начинанию, но зато ничуть не сомневалась в этом отношении в Кэти – та была булочницей прирожденной.
– Ты в порядке? – подошла подруга, чтобы привлечь мое внимание. – У тебя такой вид, будто тебе плохо.
– Да нет, просто волнуюсь. Но все будет хорошо. – Я вытащила из метелкообразной юбки мобильник и посмотрела, который час. – Пять минут. Ты как, готова?
Кэти вместо ответа взвизгнула, обвила руками мою шею и крепко сжала в объятиях:
– Сегодня будет лучший в мире вечер!
– Фред, дорогая, это замечательно. Все вот это просто замечательно, и все. – Мама протянула руку и пожала мне ладонь. – И это все ты. Ты, и больше никто.
– Что да, то да.
Дядюшка Персиваль взял меня за плечи и притянул к себе:
– Вопрос в другом: ты – это действительно ты? – Он бросил взгляд на своего мужа Гэри и сделал большие глаза: – Надо позвонить тому симпатяге сержанту, который ухаживал за Фред, и сказать, что нашу племянницу кто-то похитил. Женщина, которая сейчас стоит перед нами, сегодня наложила крем-основу, а сверху на него макияж.
Гэри закатил глаза и с ослепительной улыбкой протянул мне руку:
– Великолепно выглядишь, Фред. Впрочем, как всегда.
Я оттолкнула от себя Персиваля и сказала:
– Ты – сущее наказание. И с Брэнсоном мы не встречаемся, так, пару раз поужинали вместе, да на том и все.
В этот момент, будто ниоткуда, материализовался Барри, размахивая в руке приготовленным Кэти круассаном с сыром и ветчиной:
– Вы такую штуковину уже пробовали? Это не женщина, а чудо, настоящий творец!
Отчим оторвал кусочек и бросил Ватсону, прыгавшему у его ног. Он входил в число тех, от кого мой корги и в самом деле терял голову, даже когда речь не шла о еде.