Она поднялась по лестнице, дотронулась до сенсора звонка. Полминуты тишины и томи-тельного ожидания, затем мягкий шорох открываемой двери.
— Чем могу быть полезен, сударыня? — произнёс на базик гулкий, но мягкий мужской голос.
— Простите мне, я ищу… — с трудом подбирая слова, произнесла мама. Базик она пони-мала, но говорила плохо, за отсутствием должной практики.
— Да-да? — учтиво переспросил мужчина. — Кого Вы ищете?
— Твой отец? — одними губами спросил я.
«Да».
А мама не успела ответить отцу Падме, потому что увидела ту, кого искала.
— Валентина? — неуверенно воскликнула она. — Валентина, это ты?
— Что? — послышался растерянный голос женщины. Она спросила именно «что», а не базиковское «vaat».
— Валя, господи, — выдохнула мама. — Я Таша, дочь Ивана, помнишь? Твоя двоюродная сестра.
— Маленькая Таша? Как?
— Мы совершенно случайно тебя нашли. Нам попался снимок, голография.
— Кто эта женщина, дорогая? — спросил жену Руви Наберри.
— Моя кузина, оттуда, где я родилась. Ох, да что же мы стоим на пороге!
Щёлкнула дверь.
— Сестра, а сестра? — тихонько позвал я. — Которая троюродная…
«Да, вот теперь уже точно», — весело откликнулась Падме. Явившись воочию, уселась на борт спидера и продолжала уже вслух: — Я ведь не была уверена, до самого последнего момента.
— Эх, ты! — засмеялся я. — Ладно, послушаем лучше, о чём они там говорят.
А мама Падме, тем временем, сбивчиво объясняла мужу про свою кузину. И то же самое пыталась дублировать по-русски для моей мамы – с кошмарным акцентом, вставляя местные слова вместо тех, что не могла вспомнить. Рассказала, как они с Ташей прожили в деревенском доме «одна зима» во время Большой Войны, а весной, когда «немецков начали гнать», очутилась на Набу, «сама не знаю как».
— А вы, всё же, до нас долетели? — внезапно задала она вопрос.
— М-м, скорее, вы до нас, — ответила моя мама.
— Неужели Империя?? — испугалась мама Падме.
— Нет-нет, независимые. Есть такая компания, «Индесел», вот она.
— Слава богу, а то с вами могло случиться, что с Ренатасией. За пять лет самостоятельный богатый мир сделали в нищую колонию.
— Да, мне рассказывали. Нас не найдут, слишком далеко и сложно лететь. Валя…
— О, зови меня лучше «Бель». Джобель, так моё имя здесь, я уже привыкла, — просто поразительно, но за каких-то несколько минут акцент у неё заметно ослабел, будто возвращалась утраченная память.
— Хорошо, пусть Бель, — отозвалась мама. — Расскажи же, как ты тут живёшь?
— Ну, как. Не жалуюсь, в общем-то. У меня состоятельный муж, вместе занимаемся благотворительностью. Две взрослые дочери. Старшей, Соле, сорок четыре, а младшей, Падме, в этом году исполнилось бы сорок…
— Как? — ахнула мама. — Падме – твоя дочь? Вот, негодники, а мне они за всю дорогу так и не сказали! Хотя, наверняка уже знали точно.
— Кто не сказал?
— Да сын мой, Саша, и Падме. Знаешь, они ведь с самого знакомства общались, как родные, будто что-то такое чувствовали. А потом вообще стали называть друг друга «сестра» и «брат».
Бель вздохнула.
— После смерти Падме я долго не могла прийти в себя, — молвила она, явно не вполне осознавая услышанное. — Только внучки и спасли. А ты, выходит, была с ней знакома?
— Ох, Бель, даже не знаю, говорить тебе или нет. Вдруг решишь, что я не в своём уме? Ладно, скажу. Я не знала Падме при жизни, я знакома только с её тенью. Понимаю, это звучит странно…
— Ты видела её призрак? — перебила Джобель. — Когда? Где?
— Не просто видела, мы всё время общаемся, когда сын домой прилетает. Падме не про-сто призрак, она… вроде хозяйки их космического корабля.
— Ах, искусственный интеллект, — сказала Джобель, в голосе её послышались боль и разочарование. — Всего лишь имитация. Примерно через год после того, как… к нам с мужем приходил программист и предлагал сделать такую. Муж его прогнал.
— Нет, это не то, не то! — возразила мама. — Подумай, разве у имитации могут быть воспоминания оригинала? Некоторые вещи ни один программист знать не мог, согласись. Нет, она что угодно, только не программа. Осока, это Сашина девочка, говорила что-то про Силовую копию сознания…
— Постой. Осока Тано?
— Да, ты, наверное, её знаешь по прежним временам?
— Немного. Она была ученицей у… — Джобель замялась.
— Мужа Падме, — закончила за неё мама. — Разве она могла бы ошибиться?
— Пожалуй, нет. Ташенька, где сейчас этот корабль?
— Стоит на космодроме, мы на нём и летели. Хочешь увидеть её?
— Да. Я-то сразу пойму…
— Так поехали. Сын ждёт на улице, у нас машина.
— Твой сын? — я услышал, как Джобель всплеснула руками. — Почему на улице? Он не хочет познакомиться с тёткой?