Валерий Медведев
СВЕРХПРИКЛЮЧЕНИЯ СВЕРХКОСМОНАВТА
СВЕРХПРИКЛЮЧЕНИЯ СВЕРХКОСМОНАВТА
Новая повесть о старом герое Юрии Баранкине
в 22 воспоминаниях, написанных им самим о самом себе
Рукопись, найденная в школьном портфеле
С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ?
(Вместо предисловия)
Была весна. Я закончил работу над романом для взрослых. У меня было распрекрасное настроение. Я оделся и вышел на улицу. В марте бывают такие дни, когда власть переходит то в руки весны, то зима перейдет в наступление, запуржит, но в этот день зима как раз отступила в тень заборов и зданий, в Тимирязевском парке среди деревьев попряталась. Я направился к парку, напевая себе под нос, и, остановившись возле сугроба, осевшего от солнца, стал думать о том, какую книгу буду писать. Но я думал об этом совсем недолго, меня заинтересовал сугроб, вернее, не сам сугроб, а то, что из него торчало, а торчало из сугроба что-то похожее на школьный портфель. Согласитесь, что не так уж часто в жизни из сугробов торчат школьные портфели, да еще не совсем старые, а вернее, совсем не старые. Я подошел поближе, разгреб снег и, ухватившись за ручку портфеля, вытащил его из снега и потряс, как бутылку, будто бы ждал, что внутри портфеля что-то забулькает. Содержимое портфеля молчало, но я чувствовал по весу, что в нем что-то есть. Может быть, думал я, вспоминая поговорку: «Случай редок, но щедр», может быть, это и есть тот самый щедрый случай, который так редко выпадает на долю писателя.
Присев на лавочку, я долго возился с заржавленным замочком портфеля. Наконец открыв застежку, заглянул внутрь и увидел целую стопку школьных тетрадок, извлек их на свет. Сначала я подумал, что это обыкновенные ученические тетради по русскому, алгебре, геометрии, заброшенные в сугроб вместе с отслужившим свой срок портфелем, но, перелистав странички, я даже присвистнул от любопытства. Все тетради были исписаны буквами на каком-то непонятном мне языке, хотя буквы в словах были все русские. От долгого лежания под снегом строчки расплылись, буквы потеряли свое очертание, было трудно разобрать то ли это «г», то ли «ч», то ли «ш», то ли «щ». Судя по нумерации, многие страницы были вырваны или потеряны.
Первая страница выглядела так:
Эсчщшя эмг энчсгря юкшчл мкгчмлэпэяль ечтпэуу-плпнпскогнз юсюкшчлопнкерпмяспгланкршрпчяшярфг фауяу кэфшфлг млярк пшфр фхвл фз опэыз фхнчеф муяхяррпфсрпб щшглп упщшя лпочнчшучслпопопэпшх ечщплп шпнпщфчлпэянфгф оплпсуфркфупрчерп мпэн-чссрр. — фуф азясшптцчрмряеятп пюьмрфль опескаоч-нэфф рякчстч егшпхчсономфоф мэ нум нчдфт ряоф-мяль п мчюч эпмомсфрярфа шчтп элпс елп а хя мэмбц-фхрь очнчефлят нерь српщп урфщпцфхрфхясчеялчть-рызтбшчф ляу српб онпефлярп ряонфсчн…
От одного вида страницы сердце мое застучало учащенно, вероятно, как у археолога, обнаружившего впервые египетские настенные надписи, или клинопись, или загадочные письмена племен Майи. Что таилось за всем этим, уже расшифрованным, люди знали, а что таилось за таким набором таинственных даже не словосочетаний, а буквосочетаний?.. Что скрывалось вот, например, за таким перепутанным алфавитом: эмчщшяэпэмч, энчсуря, юкшкл?
Над чем работать мне как писателю, такой вопрос уже больше не вставал передо мной во весь свой загадочный рост. Пусть пока останутся на полках моего шкафа сюжетоносные папки с задуманными мною рассказами для взрослых, продолжение повести о капитане Соври-голова с его говорящей собакой и новая повесть о роботе и некрасивой девчонке отодвинулись на задний план.
Загадочно сочетающиеся буквы: «эмчщшяэп…» — покорили мое воображение. «ЭМЧ! ЩШ! ЯЭП! ЯЭП!» — проговорил я, бережно опуская тетради в портфель и с усилием замыкая проржавевшие замочки. «Сейчас направляюсь к дому, сейчас сяду за стол, расшифрую тетради, — легкомысленно подумал я, — и… и что… И то!..» Что станет мне ясно?.. Я не знал, что станет мне ясно, я шел и думал: вот кто-то, какой-то мальчишка, ну, конечно, мальчишка, не девчонка же. Будет девчонка зашифровывать десять или сколько там тетрадей. Итак, какой-то мальчишка зашифровал. Что мог он зашифровать?.. Первую мечту?.. Первое чувство?.. Первое! Я еще не знал, что первое… Но, конечно, это было что-то первое, что-то, наверное, важное и, конечно, секретное. А может, это дневник, который откроет мне после расшифровки какую-нибудь интересную и яркую личность. И с этими мыслями я поднялся к себе в квартиру…