— Объясняю, — терпеливо произнес я, — ты, папа, только вложи в свои слова побольше ярости и говори почетче… и вообще конфликтуй, — посоветовал я ему, — по-серьезному.
— Как? — вскричал папа, до которого только сейчас и дошло, что я буду записывать состоявшийся наш разговор на магнитофон. — Меня в моем собственном доме, мой собственный сын будет записывать на магнитофон, да еще при этом будет режиссировать и называть мои слова репликами и указывать мне, что мне говорить и даже как мне говорить?! Сегодня меня записывают на магнитофон, а завтра… — на слове «завтра» папа чуть не задохнулся, — а завтра меня, может быть, будут еще и снимать на кинопленку?!
— Минуточку, — сказал я, перестав делать два дела (писать и накачивать мышцу левой руки), папина мысль мне понравилась.
Как это мне самому в голову не пришло снять документальный фильм из моей жизни. Снятый и озвученный фильм! Что может быть более достоверным.
— Минуточку! — воскликнул я. — Это идея! Сегодня ты, папа, можешь спать, а завтра мы эту сцену и озвучим и снимем!
— Завтра снимем?! — закричал папа. — Впрочем, я не уверен, не уверен, что меня уже сегодня, сейчас почему-то и для чего-то не снимают!.. — С этими словами он вскочил со стула и, схватившись за голову руками, скрылся в своей комнате.
— Нет, я один с ним не справлюсь, — донесся его голос, и неожиданно высунув голову из полуоткрытой створки двери, он сказал: — Я тебя предупреждаю, что я сейчас же обзвоню всех наших родственников. Я с тобой один не справлялся, не справляюсь и никогда не справлюсь! Вот сейчас позвоню твоему дяде Пете, и дяде Мише, и дяде Сене, и тогда ты увидишь! Вместе с дядями-то мы уж тебя скрутим в бараний рог!
— Эти слова и эту сцену, — сказал я, — тоже надо бы записать и снять на пленку. — Затем со словами: «Ничего, снимем завтра, раз я сказал снимем, значит, снимем» — я тоже направился в свою комнату. — А насчет помощи… это даже интересно, как это у вас получится и что это у вас получится?..
— Кстати, — оживился папа по ту сторону двери, — я не хотел тебе говорить, но скажу, что с дядей Петей к нам придет один его знакомый. Он-то тебе и внушит кое-что. Потому что, видно, только такой человек, как дяди Петин знакомый и может внушить тебе кое-какие полезные мысли!
На словах «внушить тебе кое-какие полезные мысли» я перебил отца и громко произнес:
— Пап, ну неужели ты веришь, что…
— Я хочу в это верить, хочу хотя бы верить! — воскликнул отец за стеной. За стеной физически ощутимого непонимания, которое стало нас разделять с отцом с некоторых пор. Но стена стеной, дяди Петин знакомый дяди Петиным знакомым, а о внушении, вернее, о контрвнушении следует серьезно подумать. При встрече со мной как с представителем земной цивилизации инопланетяне тоже могут попытаться внушить мне что-нибудь внеземное. Кое-что у меня для этого припасено. Кое-что, кое-что!.. Я подошел к книжной полке и снял с нее брошюру кандидата медицинских наук «Внушение в медицине». «Может быть, дяди Петин знакомый, способный, по мнению папы, внушить мне полезные мысли, имеет какое-нибудь отношение к медицине, — подумал я. — Ничего, мы проверим, какое отношение имеют товарищи родственники к внушению». Затем я открыл дверь в столовую.
— Кстати, папа, — сказал я, высовывая голову из дверей, — а дядя Петя какой кончил вуз?..
— Институт тонкой химической технологии имени Ломоносова, — сказал отец.
— А дядя Миша?
— Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева.
— А дядя Сеня?
— Воздушную академию имени Жуковского. А зачем тебе это знать?
— Узнаете, — сказал я.
— Через двадцать пять лет? — спросил отец.
— На этот раз пораньше, — сказал я…
«Институт тонкой химической технологии имени Ломоносова… сельскохозяйственный вуз и воздушная академия…», — повторил я про себя и взглянул на балкон. Мне показалось, что там за стеклом балконной двери промелькнула чья-то тень, но я не придал этому никакого значения. Я потянулся и сказал:
— Ну, денек, не хватает только сейчас еще обнаружить где-нибудь стихи. Сейчас вот открою одеяло, и на простыне лежит листок со стихотворением.
Я отдернул одеяло и действительно увидел на простыне листок с написанными столбиком словами, так записывают только стихотворения…
— Ладно, почитаем, — сказал я спокойно и прочитал вслух: