Затем я опять хотел погрузиться в изучение ораторского искусства и красноречия, но Кутырев опять отвлек меня:
— Слушай, Иванов, — сказал он как-то тускло и без особых красочных прилагательных, которые он обычно любит употреблять. — Я, значит, и группа товарищей решили называть наш кинолюбительский кружок «Веселый тир». Знаешь, вот есть фотоохота — это когда человек стреляет по животному миру не из ружья, а из фотоаппарата. Так вот мы тоже решили стрелять по живым мишеням, но из киноаппарата. Как ты на это посмотришь?
Я понимал, к чему клонит Кутырев, и прекрасно догадывался, что это они снова меня избрали мишенью для своей киноохоты. Я хотел сказать Кутыреву, по своим, мол, стреляете, но не сказал, только так подумал, а сказал вот что:
— Значит, всю жизнь будешь последним делом заниматься, Кутырев?
— Почему последним? — удивился Кутырев.
— Да потому что, — объяснил я, — ты же знаешь, всякий юмор там, всякие басенки, побасенки, всякие шаржики-маржики, пасквили-масквили обычно помещают на последних страницах каких-нибудь там журналов и газет, а раз помещают на последней странице, то, значит, это дело-то последнее.
— Ну, так ведь ты-то, Иванов, ты вот как раз на четвертых страницах и будешь работать в жизни, так что мы с тобой, в общем, одним делом будем заниматься, — ответил мне Кутырев.
— Значит, ты думаешь, что я работаю и буду работать на четвертую страницу? — спросил я Кутырева.
— А на какую же еще? — удивился Кутырев.
— А ты не уверен, что я работаю даже не на первую страницу, а на ту, которая перед первой? — спросил я снова Кутырева.
— Перед первой, — ответил Кутырев, — никаких страниц не бывает. Это только в научно-фантастических романах, может быть, бывает еще какая-то страница перед первой. Но не в этом дело.
— Вот именно, говори дело, Кутырев! Что те от ме надо? (в последнее время я, дорогие товарищи потомки, стараюсь не договаривать слова до конца, чтобы и на этом экономить время. Так, фраза: «Что те от ме надо?» должна быть понята очень просто: «Что тебе от меня надо?»).
— Мы хотим на тебя киносатиру снять, — с этими словами Кутырев достал из портфеля несколько страниц, отпечатанных на машинке.
— Разрешение надо спросить, разрешение у товарища Иванова, понимаете ли, а потом уже шаржики-маржики свои делать, — отрубил я.
— Так я вот и говорю с тобой, вроде как бы спрашивая разрешения, — стал оправдываться Кутырев.
Я покосился на листки в руках Кутырева, вероятно, это и была киносатира на меня, и строго сказал:
— И вообще, неправильно формулируете свои мысли. Надо говорить не «мы хотим», а «нам пришла в голову глупая идея» или «мы с ребятами уже давно мучаемся дурью!».
Кутырев обдумал мою поправку и нехотя согласился:
— Ну, хорошо, — сказал он, — нам пришла в голову глупая идея, и мы давно мучаемся дурью… снять на тебя киносатиру, то есть выстрелить по тебе из киноружья.
— А что это за киносатира? — спросил я строго.
— Да так, небольшой сюжет из твоей прошлой жизни и будущей под названием: «Звонок на перемену, или Что было, если бы Юрия Иванова назначили старостой класса».
— Покажи текст, — приказал я.
Кутырев с готовностью протянул мне листки бумаги.
Товарищи потомки, во избежание фальсификации всего, что я прочитал, прилагаю к моим воспоминаниям текст, сочиненный Борисом Кутыревым, и затем продолжу свои воспоминания.
ЗВОНОК НА ПЕРЕМЕНУ, ИЛИ ЧТО БЫЛО, ЕСЛИ БЫ ЮРИЯ ИВАНОВА НАЗНАЧИЛИ СТАРОСТОЙ КЛАССА.
Фальшиво напевая «Когда я на почте служил ямщиком…», Юрий Иванов подметает сцену перед занавесом. Вбегает Миша Холин.
Миша. Иванов, хватит тебе мести, первого урока не будет.
Юрий. А что будет?
Миша. Перевыборы старосты!
Юрий. Миша, мне у тебя прическа нравится… Может, мне сделать такую…
Юрий и Миша скрываются за занавесом. Из репродуктора, висящего на авансцене, доносится шум. Голос: «Предлагаю выбрать старостой класса Юрия Иванова. Он хорошо учится, дисциплина у него тоже хорошая, скромный, деловитый, в общем, хороший парень… Кто «за»? Прошу поднять руки!.. Единогласно! Принимай дела, Иванов! Поздравляем!..» Снова шум.
Занавес открывается.
Миша. Все свободны!
Коля. Кроме участников концерта. Уточним программу… и кое-что подрепетируем…
Маша. Я думаю, по поводу программы надо с Ивановым посоветоваться, он теперь староста — значит, это его тоже касается…