А Диме только этого совета и надо было. Поэтому он вскочил и, все время оглядываясь назад — как бы этот клад не нашли без него, — помчался в сарай еще за одной лопатой.
— Между прочим, — сказал он Комарову, вернувшись рысью, с лопатой на плече, — на твоем месте я тоже взял бы в руки какую-нибудь мотыгу.
— Это еще зачем?
— Когда деньги появятся на свет, еще неизвестно, как твои парни поделятся с тобой!
— Это еще почему? — започемукал Комаров.
— Потому что потому! Потом увидишь — почему. Ты что, фильмы про клады не смотрел?
Когда Дима выбросил из четвертого круга десять или двенадцать лопат земли, из темноты вдруг возникла Зинаида. От нервного напряжения и непривычной работы с Димы пот лил в три ручья. Сердце колотилось не в груди, а где-то в голове. Зинаида предстала перед кладоискателями в джемпере и брюках, а в руках у нее тоже была лопата.
— Ты это чего? — спросил Дима.
— Как чего? Я тоже клад искать буду!
Из темноты сада доносился лязг лопат и приглушенные голоса подавляющих.
— Ишь ты какая, — зашипел Дима на Зинаиду. — Как сажать черемуху, так, ах, мне нельзя лопату в руки брать, ах, мне нельзя на лопату ногу ставить! А как клад искать, так, ах, мне все можно!
— А сколько ты им обещал? — не обращая внимания на все это, спросила Зинаида.
— Угол, — сказал Дима.
— Какой еще угол?
— Ну, двадцать пять процентов.
При этих словах Зинаида схватилась за голову.
— Расточитель! Растяпа! Если бы мама узнала, что ты этим бродягам отвалил столько денег!
— Не хватает, — сказал Дима, — чтобы ты еще и маму посвятила в этот клад! И папу… Хотел бы я знать тогда, что мы увидим от этого клада!
— Да ты знаешь, что такое клад! — зашипела Зинаида. — Да если мы найдем этот клад, это все равно что мы откопали свой детский стадион возле нашего района!
— При чем тут детский стадион?
— Как при чем? Найдем клад и сдадим его государству. С условием, чтоб нам детский стадион построили. А то приходится на фигурное катание куда кататься? За тридевять земель!
— При чем тут фигурное катание?! — завопил Дима.
— А при том! — Зинаида полезла в карман и достала какую-то бумажку. — Вот я уже такое заявление написала! И еще заметку составила: вчера на территории дачи Колчановых был выкопан клад. Местные жители сообщают, что бежавший за границу купец… ну, и так далее…
— Да ты с ума сошла! — лихорадочным шепотом сказал Дима. — Меня же эти подавляющие убьют! Мы же договорились все разделить между собой! И потом, я тоже протестую! Я этот клад ищу для себя, а не для твоего дурацкого стадиона! Я сколько еще буду зависеть от папиных подачек? Я протестую! В конце концов, я первый узнал про клад! — Когда Дима говорил эти слова, он уже совершенно верил в то, что и правда что-то про клад знает.
— Поздно протестовать, — прошипела Зинаида. — Поздно!
— Золото! — раздался вдруг приглушенный крик Печенкина.
Дима выбрался из ямы и следом за Зинаидой побежал к Печенкину. Все собрались вокруг его ямы. Под светом луны и фонарей на дне ямы блестел золотой бок самородка.
— Как будем делить? — спросил Молчунов.
— Что значит — как делить? — сквозь зубы спросил Комаров. — Делить будем, как договорились — пятнадцать процентов мне, а десять — вам.
— Держи карман шире! — сказали в один голос Печенкин и Молчунов.
— Мы вкалывали, а ты это дело перекуривал! — заорал Печенкин.
— Делить, так всем поровну! — сказал Комаров. — Так? Бунт гарнира?
— Подумаешь, какой бифштекс нашелся! — крикнул Молчунов.
Схватив Молчунова за воротник рубашки, Комаров вытащил его из ямы и бросил в кусты. Тогда, стоя в яме, Печенкин схватил Комарова за брюки и дернул на себя. Комаров упал в яму. Прямо на ее дно. И тут они стали, ругаясь, дубасить друг друга.
Воспользовавшись дракой, Дима сунул Зинаиде в руки фонарик, спрыгнул в яму и стал осторожно освобождать из земли брусок золота. Действуя то лопатой, то рукой, он отрыл брусок почти наполовину и вдруг увидел — какая-то ручка появилась! Да и брусок какой-то круглый! Покопавшись еще немного, Дима осторожно потянул за ручку клад на себя и вытащил на свет… самовар. Старинный пузатый самовар.
— Самовар… — сказала Зинаида разочарованно.
Подавляющие перестали драться.
— Самовар… — прошептали вместе Печенкин и Молчунов.
— Самовар, — промямлил Дима.