Ире с трудом удалось подавить разочарование. Не то чтобы она была так меркантильна… По-настоящему расчетливая женщина, наоборот, даже порадовалась бы такой ценной вещи, ведь ее всегда можно продать и выручить значительную сумму. Но Ира была еще молода, ей хотелось нарядов, брильянтов и прочих бесполезных побрякушек, которые так украшают жизнь. Почему Макс об этом не подумал?
Вслух она пролепетала:
— Какая красота!.. Какое чудо! Неужели это мне?
— Правда, потрясающая? — с довольной улыбкой спросил Макс. Он по-прежнему обнимал ее и тихонько прижимался губами к волосам. — Посмотри внимательно — ты ничего не видишь?
Ира неопределенно пожала плечами.
— Пошли в гостиную, здесь плохо видно.
Он подвел ее к камину, включил все лампы и повернул икону так, чтобы лаковая поверхность не бликовала.
— Смотри — она похожа на тебя. На девушку, которую я встретил выходящей из церкви.
Вот оно что! Он не раз сравнивал ее с Мадонной. Значит, для него она осталась девушкой, выходящей из церкви. Главное, ей самой об этом не забывать.
Особого сходства Богоматери с собой она не обнаружила, разве что большие выразительные глаза и идеально ровный овал лица.
— Спасибо, Макс, — с чувством сказала она, благодарно прижимаясь к его груди.
— Подожди, это не все. Я должен кое-что тебе сказать.
Ира отстранилась и изобразила преданное внимание.
— Это не совсем твой подарок. Точнее, это подарок не тебе, а нам обоим. Я хочу, чтобы Богородица стала нашим первым совместным имуществом, принадлежащим мне и тебе. Ты понимаешь, что это означает?
Богородица — имущество? Впрочем, это неважно, главное — то, что он скажет сейчас. Разумеется, она пока еще не понимает, она смотрит на него с простодушным удивлением, заранее радуясь всему, что услышит. Вот она какая, девушка, выходящая из церкви.
— Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, моя Иришенька, мое сокровище. Я хочу жить с тобой долго-долго и умереть в один день. Ты согласна? Подожди, не отвечай. Ты должна подумать, и подумать серьезно. Я намного старше тебя, я взрослый циничный мужик, я видел в жизни столько грязи и мерзости, что ты не можешь себе представить, — и слава богу, что не можешь.
Конечно, откуда ей знать о грязи и мерзости!
— Не уверен, что все это не наложило отпечаток на мой характер. Я капризный, недоверчивый, привередливый и ревнивый. У меня сумасшедшая работа, которая иногда требует длительных отлучек. У меня бывают творческие кризисы, и тогда я просто невыносим.
Ира встала на цыпочки и молча поцеловала его в губы.
— Радость моя!.. И все-таки дослушай. Я много думал, прежде чем сделать тебе это предложение. Думал не о том, хочу ли я быть с тобой, а о том, имею ли право посягать на твою свободу, на твою чистую юную душу. По здравом размышлении — нет, не имею. Но какие тут размышления, когда я не могу без тебя! И все же я думал, а теперь подумай ты. Прошу тебя, не торопись, пусть это решение будет взвешенным.
— Макс, какой ты глупый, — хрустальным голоском сказала Ирочка. — О чем мне думать? Ведь я с тобой.
Они снова поцеловались. Макс осторожно положил икону на каминную решетку и прижал Иру к себе.
— И все-таки… — настаивал он, когда их поцелуй закончился.
— Хорошо, дорогой мой, я подумаю. Чтоб ты не считал, что я не умею этого делать. А пока приготовлю ужин. Ты можешь принести пакеты из моего багажника? Только не заглядывай внутрь — это мой тебе сюрприз.
Вот и отлично. Пока он будет ходить в гараж, она быстренько наведет порядок на кухне. Запах уже должен был испариться за то время, пока Макс делал предложение своей Мадонне.
Саша остался в больнице до вечера, но толку от этого было немного. Карина лежала под капельницей бледная и погруженная в себя, от еды отказывалась и ничего не хотела. Великий Саидов произнес сакраментальное: «Ждать» — и ушел на операцию. В конце концов Саша отправился домой.
Входить в пустую квартиру, где она ждала его каждый вечер, было совершенно невыносимо. Саша прошелся по комнате кругами, как волк по клетке, прежде чем снять рабочую одежду и переодеться в домашние джинсы и фланелевую рубашку. Вышел на кухню, открыл холодильник, достал кастрюлю, но разогревать не стал. Какой может быть обед в одиночестве? Ел стоя, прямо из кастрюли. Почувствовал, что замерз, и включил чайник. Тут зазвонил телефон, а потом еще и еще.
Сначала Каринины подружки с работы заполошно выясняли, что случилось, ахали, успокаивали и давали советы. Потом позвонил Манвел, их общий родственник, и коротко сообщил, что Ашет просит срочно позвонить в Ереван по важному делу. Саша был совершенно не готов в этот момент говорить с женой, но испугался, что что-то не так с детьми. Он отыскал карточку и набрал номер своего бывшего дома.