12. 7. 43. Идут бои на Мге. Небо по ночам апокалиптическое. «Люстры», трассирующие пули и снаряды. Бомбы. Земля дрожит и гудит, как при землетрясении. Страшно смотреть и невозможно оторваться. Сегодня к нам приходила наша первая хозяйка, старушка, спрашивать – прятаться ли ей от эвакуации. Ну а что ей скажешь? У нее на той стороне дочь и сын. И она, конечно, не может поверить, что ей может что-то грозить от «своих». А в то же время, инстинкт ей правильно подсказывает, что если ей ничего не будет, то ее сыну, который сейчас с ней, будет беда. Хотя он работает, как раб, у немцев. Но и у немцев ей меда не ждать. Что можем мы ей сказать? Особенно поле слов Курта.
22. 7. 43. Коля ездил в Гатчину. Виделся там с «Крошкой». Тот спросил у него, очень ли я на него, «Крошку», сердита: «Я иначе никак не мог поступить. И потом вы все поймете и будете меня благодарить». Что за таинственность, подумаешь. И он еще помнит о том, что нас не пустил в «фольксдойчи». Я уже забыла. И благодарю его сейчас. Что-то было бы в эвакуации, а сейчас у нас передышка от голода и лишений. Что будет дальше – неизвестно. Если большевики перережут перемычку Тосненского полуострова, то нам придется срочно надевать себе самим петли на шеи. У нас все время острое ощущение ловушки. А когда будет Гатчина и будет ли – неизвестно. В пропаганде ребята даже перестали уже делать вид, что пишут статьи. Курт и Пауль уверяют, что они сами приедут за нами, если это будет нужно. Но ведь они тоже военные и не располагают собой. Но что Бог даст.
27. 7. 43. Часть отдела пропаганды уезжает в Двинск. Начальник отдела требует, чтобы и Коля тоже ехал с ними. Но «симпатяга» смотался в Гатчину и привез оттуда предписание оставаться. Коля на месте. Что лучше и что хуже – неизвестно. Ужасно только одно – большевики приближаются. Если мы лично и спасаемся, все равно вся жизнь отравлена сознанием их победы. Доктор и тот стал нормальным со страха. И мы теперь спим спокойно.
17. 8. 43. Приезжали из Двинска двое наших. Уже совершенно определенные слухи привезли о Власове. Что-то есть и настоящее. Обещали приложить все усилия, если им удастся туда попасть, перетянуть и нас. Неужели же удастся!
30. 9. 43. Пауль приезжал прощаться. Едет в Германию. То ли в отпуск, то ли еще как, не понять. Курт остается здесь. Говорят, что наш переезд в Гатчину – дело недели. Никак не больше двух. Какое-то странное впечатление у нас с Колей. Наш отдел пропаганды весьма похож на отдел спасения русских людей от большевиков. Никто ничего не делает. Только возят нас всех с места на место и все.
1. 10. 43. Приезжал какой-то тип из Гатчины и привез нам назначение. Машина придет 4-го. Говорил с Колей о книжке, какую он пишет. Называется «Новая Европа». Какие все же фашисты дураки. Ну, какая тут новая или старая Европа, когда у всех уж нет ни малейшего сомнения в конце. А он с самым серьезным видом говорил Коле, что он должен будет написать главу в эту книгу. Конечно, он, Дитрих, выдаст эту главу за свою. Коля даже и не обозлился, и не впал в меланхолию. До того все это теперь звучит нелепо. Писать он, конечно, ничего не намерен.
5. 10. 43. Переехали. Дали нам комнату в огромном каменном доме – бывшие царские казармы. Здесь совершенно новая манера обстрела. Бьют тяжелой артиллерией из Кронштадта. Залпы – сразу снарядов 10-15. Обстрел по часам, ночью. А днем бомбежка. Один раз, без нас еще, бомбили фугасными бомбами. Воронки такие, что двухэтажный дом влезет. В общем, удовольствий много. В нашем же доме живет народ из Царского. Напротив нас живет доктор Х и его сын. О нем идут слухи, что он комсомолец и продолжает держать связь с красными.
14. 10. 43. Еще один наш юбилей. Сколько-то их нам еще осталось. Может, последний. Все больше и больше утомляет жизнь. Нет настоящего дела. Здесь опять ничегонеделание.
17. 10. 43. Была сегодня в кино. В первый раз со времени войны. Видели чудесный фильм «Шведский соловей»[215]. Я получила истинное наслаждение от того, что это ничего общего не имеет с настоящим. Но было кое-что и ядовитое. В кинохронике показывали сбор урожая на Украине и как теперь, при немцах, зажиточно живут русские крестьяне. И вдруг промелькнул на одну секунду немецкий солдат с записной книжкой, ведущий учет выхода зерна из-под молотилки. И идиллия сейчас же кончилась. Пахнуло милым и старым заготзерном и прочими советскими удовольствиями. Ну, какие же все-таки дураки. Не могли убрать немца. А немец жирный и важный. Точь-в-точь какой-нибудь старый приказчик.
25. 10. 43. Коля принес из Павловского дворца[216], где находится их пропаганда, сообщение, что мы должны паковаться и ждать поезда для нас. Едем в Ригу. Вот когда только сбывается мое предчувствие. Все время, сидя в щели, я все говорила нашим: «Мы будем жить в Риге». А они сначала надо мной смеялись, а потом начали ругать. Еще когда мы сидели в щели, то многие говорили, что война кончится через месяц, а я сказала, что мне кажется, что это на годы.
1. 11. 43. Сидим на узлах и ждем своей очереди. С нами едут только учреждения. Никаких «вольных» не берут. Вчера у Коли была забавная встреча с испанцами. Он шел по улице, а их гнали по дороге человек 80 строем. И вдруг они все подняли вопль: «Папа!» И все бросились его обнимать и целовать. Оказалось, мои интенданты. Их перегнали в Гатчину для отправки. Коля говорит, еле отбился. Мне приятно. Жалко, что я их не видела.
6. 11. 43. Завтра выезжаем.
16. 11. 43. Мы в Риге. В настоящей загранице. Привезли нас сначала на какую-то пустую дачу, и мы все устроились на полу. Теперь мы имеем маленькую комнатушку в соседней даче. Латыш, хозяин дачи, начал кричать на нас, что он нас не хочет. Мы сказали, что у нас нет намерения лезть к ним нахально и что мы не переселимся к ним. Но мы не имеем возможности выбирать для себя помещения, и пусть уж они устраиваются с немцами, как хотят. Через два дня они пришли сами просить нас переехать к ним. Во дворе дачи живет латыш – полукрестьянин, полурыбак. Он, а особенно его жена, очень милые.
Здесь я и Коля имеем настоящую работу в настоящей газете. Газета «За Родину»[217]. Пережила два этапа развития. Первый, когда в ней владычествовал Игорь Свободин. Псевдоним немца, ни слова не знавшего по-русски[218]. Газета была просто нацистским листком и наполнялась бредом Свободина. Она совершенно не читалась, и даже немцам, наконец, стало ясно, что вести газету по-прежнему нельзя. Игоря Свободина убрали. Появился новый штат сотрудников, русских. Газета добилась относительной независимости и скоро приобрела влияние среди русского населения. Газета выходит ежедневно. Тираж 80 000 экземпляров. Номер стоит 5 пфеннигов. Но в некоторых областях, как Минск, Витебск она продается из-под полы по 5 марок номер. Расходы, включая и гонорары сотрудников, составляют 2-2,5 тыс[ячи] марок. Остальное забирают немцы. Приятно сознавать, что газета не только не издается на деньги немцев, но еще и платит им. Т.е. немцы грабят нас, нищих. Но этим оплачивается наша независимость. Редактор Стенросс[219]. Из Советского Союза. Он не профессионал-журналист, но журналистская и редакторская хватка у него есть. Сотрудники люди разные. Основное разделение – люди с убеждениями и циники. Фашистов презирают и те, и другие. Среди циников есть бескорыстные подхалимы, старающиеся все угодить немцам. Но большинство сотрудников – люди независимые. Немецкая ферула чувствуется слабо. Но не все можно писать, что хочется. Нельзя, например, ничего писать о Власовской армии, которая все больше и больше начинает обозначаться на нашем мрачном горизонте. Нельзя писать о национальной России. Но можно не писать того, чего писать не хочешь. Немцы не заставляют кривить душой, если не считать кривизной умалчивание. Немцы виноваты в наших умолчаниях, но не в наших высказываниях.
215
«Шведский соловей» (Die Schwedische Nachtigall, 1941) – фильм Питера Поля Брауэра о шведской оперной певице Дженни Линд (1820-1887), получившей прозвище «шведский соловей» (Ильзе Вернер в роли Дженни, Иоахим Готшалк в роли ее друга Ганса Христиана Андерсена).
216
Павловский дворец – императорский дворец, возведен в 1780-1790-х гг. по проекту архитектора Чарльза Камерона для цесаревича (с 1796 г. – императора) Павла.
217
«За Родину» – выходила с 11 сентября 1942 г. в Пскове (главный редактор Анатолий Петров [псевдоним Федора Тарасовича Лебедева (18981965), в прошлом сотрудника рижской газеты «Сегодня»], с января 1944 г. – А.Г. Стенрос [Макриди], см. о нем прим. 219). Всего вышло 556 номеров, последний – 17 сентября 1944 г. См.: Оленхович Д. «Они сражались за родину.» Газета «За Родину» в системе оккупационной политики Третьего рейха // SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS, 2006 (URL: http://shh. neolain.lv/seminar23/alm10.olenxovis.htm);Бернев С.К. Периодическая печать на оккупированной территории Северо-Запада РСФСР (1941-1944) // Вестн. Новг. гос. ун-та. Сер.: История. Филология. 2008. № 49. С. 9-11.
218
На самом деле псевдоним Игорь Свободин, по-видимому, принадлежал писателю Аркадию Георгиевичу Каракатенко (1900-1970) (Иванов Н.М. Невозвратимое. Записки старого псковича. Псков, 2002. – URL: http://edapskov.narod.ru/nevozvrat.txt, последнее посещение 22.07.2011). Он много печатался на страницах оккупационной печати, редактировал рижский журнал «Вольный пахарь» в 1943-1944 гг. По утверждению комиссара партизанской бригады И.И. Сергунина в 1993 г. в беседе с историком Б.Н. Ковалевым, Игорь Свободин «был выкраден из редакции в Пскове и повешен на шоссе Ленинград – Киев» (Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России. М., 2004. С. 81). Заметим, что столь неординарное событие, принимаемое Б.Н. Ковалевым на веру, не подтверждается другими источниками. Если считать, что Каракатенко и Свободин – одно и то же лицо, то придется признать, что партизана подвела память (или же повесили кого-то другого), ибо Каракатенко скончался в своей постели в Мюнхене в 1970 г.
219
Стенрос (наст. фам. Макриди) Анатолий Григорьевич (1902-1982) – выпускник Московского Екатерининского кадетского корпуса, участник Ледяного похода Добровольческой армии (1918); после ранения был демобилизован по инвалидности. Пробрался на советскую территорию с целью вывезти свою мать в Финляндию, однако это ему не удалось, и он был вынужден остаться в Советской России. Работал художником, фотографом. С января 1944 г. редактор газеты «За Родину».