Не знаю. Я разве не спятила?
Но мысли мыслями, а тело побеждало. Уже вскоре я вошла домой, на удивление Агнешки почему так рано ответила что-то невразумительное. Агнешка попыталась обидеться, но увидела что мне не до нее и присмирела.
–Что случилось? – спросила она, а я отмахнулась:
–Я сама не знаю, веришь?
Она молча смотрела за тем как я методично и нелепо перебираю свой нехитрый гардероб. Почему-то очень хотелось выглядеть приличной, хотя для чего? Для кого? А может быть так я старалась занять мысли?
–Свидание? – предположила Агнешка встревожено-любопытно.
–Работа, – я переоделась в платье. Не самое умное решение, конечно, но две пары тёплых колгот должны были помочь.
–Боюсь спросить какая…– Агнешка не мешалась, она понимала, что моё состояние не рядовое, и не лезла.
Я снова отмахнулась, сунулась в кошелёк. На карточке рублей пятьсот-шестьсот, наличкой рублей четыреста… можно, конечно, было бы не соглашаться на встречу в кафе, но тогда пришлось искать бы другое место встречи, а что хуже – объяснять. Не могу, мол, экономлю. Унизительно.
–Я сейчас уйду, – я надела сапоги, отметив краем сознания, что следующую зиму они едва ли продержаться. Каблук начал трескаться. Ну вот, опять расходы.
–Вернёшься? – спросила Агнешка.
Я остановила руку, уже тянувшуюся к застёжке пуховика:
–Это откуда такие мысли?
–Как откуда? – изумилась Агнешка. – Вчера ты пришла поздно, сейчас пришла рано, опять куда-то уходишь. Мне ничего не говоришь! Ведёшь себя странно. Явно ведь хочешь меня покинуть!
Она залилась притворными слезами. Настоящих ей давно уже не положено по рангу посмертия.
Ну вот. А я уже порадовалась, что Агнешка решила проявить чудеса сочувствия.
–Знаешь что…– обозлилась я, и Агнешка перестала реветь, хитро прищурилась, ожидая, что я, как всегда, начну извиняться и просить прощения.
И это меня взбесило ещё сильнее, так что я, сама от себя не ожидая, закончила:
–Я ещё не решила, возвращаться мне или нет.
Вот теперь я её окончательно обидела, и при этом, о странное дело, ничего не почувствовала. Наверное, во всём виновата зима – зимою мне особенно тяжело.
Кафе называлось не «Шоколадницей» и даже не «Шоколадкой», оно было «Шокодом» – похоже, тот, кто придумал это название, решил быть оригинальным. Не знаю кому как, но меня устроило бы и что-то более привычное. Но что с меня взять? Это всего лишь я.
–Софа! – Филипп уже ждал меня. Я услышала его голос и замерла у самого входа как полная дура. Хотя, я разве не дура? Где он и где я.
Он выглядел потрясающе. Бодрый, подвижный, стильный…
Мне пришло в голову, что он подходит к числу людей, которых не устроило бы название «Шоколадница» и «Шоколадка». Таким как он путь один – в «Шокодом» – это оригинальнее, это бросается в глаза, это запоминается.
–Здравствуй, – я отмерла, прошла к нему, чувствуя себя ужасно нелепой и неуклюжей. Но я упорно старалась гнать от себя это ощущение неловкости, уговаривая себя тем, что со мной всё в порядке. Просто это зима! Да, она! Это шапка, шарф, пуховик, некрасивые, но зато нескользящие сапоги…
Филипп нетерпеливо барабанил пальцами по столу, пока я выпутывалась из пуховика и шарфа, пока растирала замёрзшие даже под варежками руками, и только когда я села и заказала себе кофе, обрушился на меня:
–Ты понимаешь, что произошло?
Я не понимала. Строго говоря, я вообще не понимаю, что происходит кругом и уж тем более – что происходит со мной, но Филиппу об этом знать необязательно, и я неопределённо повела плечами.
Наверное, он понял. Всё-таки Филипп никогда не был идиотом.
–Карина была моей любовницей, – сказал он. – Она пришла ко мне через знакомых, искала помощи. Она говорила, что её преследует призрак. Так и познакомились. Тогда я установил, что причиной того, что она считала призраком – мелькание света, странный звук в стенах – это, как всегда, причина рациональная. Она жила в доме со старой проводкой и старыми трубами. Я посоветовал ей переехать и всё прекратилось.
–Соболезную, – запоздало промямлила я.
Филипп воззрился на меня с удивлением:
–Чего? А. Да ладно, не это самое главное.
Его равнодушие скребануло меня. Она была ему любовницей. Да и даже если бы не была – она искала его помощи, а теперь мертва, а ему наплевать? Так бывает?
–Люди умирают каждый день, – заметил Филипп, – но не каждый день они возвращаются из мира мёртвых.