От необходимости отвечать меня избавила официантка, поставившая передо мной кружку. Чья-то заботливая рука вывела на молоке узоры, и в другой момент я бы посмотрела внимательнее, но сейчас я спешно отпила.
–Думаешь, я – циничная сволочь? – Филипп наблюдал за мной.
От напитка стало спокойнее, и я кивнула:
–Есть такая мысль. Я себе места не нахожу, как подумаю, что я ей не помогла. Я не помогла, а она мертва. А тебе это безразлично. Ты думаешь о работе.
–То, что она мертва – не твоя вина, – Филипп немного помолчал, но ответил на этот раз серьёзнее. – Ты не знала, что всё настолько серьёзно. И я не знал. Призрак вернулся к ней, в новый дом. Мы тогда уже были в отношения, и я решил, что не смогу быть непредвзятым. Но она нуждалась в помощи, и я послал её к тебе. Тебе можно было поверить.
–Можно было?
–Софа! – Филипп возмутился. – Думаешь, я тебя виню? Я проглядел серьёзность ситуации, и ты проглядела. Но тебе простительно, а мне…
Я отставила чашку. Теперь уже я смотрела на него в упор.
–Я не верил ей, – признался Филипп. – Думал, она хочет моего внимания. Я собирался её бросать. Она же натура впечатлительная.
–Была, – мстительно напомнила я.
–Но это неважно! – Филипп приободрился, – неважно совершенно! Моя ошибка есть, и она серьёзная, но вместе с нею есть и факты!
–А её дочь видела призрака? – разговор нужно было переводить во что-то конструктивное.
–Не знаю, – Филиппу пришёлся по душе мой подход. – Я собирался её навестить. Она сейчас у тётки. Хочешь со мной?
–Я?
–Ты. Ну а зачем я тебя позвал? Очевидно же – я преступаю к этому делу с новыми силами и новыми данными. Приглашаю и тебя, поскольку ты была той, кто видел Карину уже в посмертии. Возможно, что энергетический узел её завязан на тебя.
Я поёжилась. Про это мне думать не хотелось. Энергетический узел – это плохо. Грубо говоря, это зацикленность призрака, полтергейста или привидения на конкретном объекте. Переход в смерть – это стресс, и если этот стресс совпадает с осознанием душою произошедшего, то происходит что-то вроде эмоциональной привязки. Сущность не отлипает, и всячески пытается показать своё присутствие в твоей жизни, не желая мириться со своей смертью.
Откуда я знаю? У меня Агнешка. Она не ответила ни на один мой вопрос, но я сопоставила. Агнешка привязалась ко мне, а я привязалась к ней ещё до того, как осознала причину этой привязки.
–Это не так страшно! – Филипп решил меня приободрить. – Такое бывает сплошь и рядом.
–Да знаю, – кивнула я, – просто… а ты уверен что хочешь поработать? В смысле – со мной?
Филипп не успел ответить – в глубинах моей сумки запищал телефон.
–Прости, – я метнулась к сумке. Звонил неожиданно Владимир Николаевич. Филипп взглянул на дисплей, усмехнулся, но ничего не сказал, позволяя мне принять вызов.
Я схватила телефон, провела по экрану:
–Здравствуйте.
–Ружинская! – мой начальник был в ярости, – где тебя черти носят?
Я растерялась не на шутку. Филипп явно всё слышал, и это ни разу не способствовало поиску решения.
–Так вы же… вы же сами меня отпустили.
В трубке повисло молчание. Наконец Владимир Николаевич, то ли вспомнив, то ли сообразив что-то, то ли и вовсе получив подсказку, вздохнул:
–Твою ж… прости, Соф. Тут форменный дурдом. Ну завтра придёшь, расскажу. Ты как?
–Я…голова заболела, – солгала я, сообразив, к счастью, что если скажу что чувствую себя хорошо, то меня погонят в офис.
–Совсем? – начальник расстроился. – Неудивительно, конечно. Та женщина…она была уже мертва, когда встретилась с тобой. Ты видела проявление энергии, деточка.
Филипп напрягся. Я жестом попросила его молчать.
–Владимир Николаевич, вы уверены?
–Полиция уточнила время смерти, – ответил он задумчиво. – По-хорошему, тебя надо пройти замеры, измерить давление… вот что, подходи к офису. Головная боль может быть признаком. Надеюсь, ты не пила ещё таблеток?
Я растерянно моргала. Мне не хотелось возвращаться в офис, но как избавиться от Владимира Николаевича? Теперь он явно охвачен желанием изучить меня, отыскать следы потустороннего присутствия.
Филипп жестом предложил передать трубку ему. Я вцепилась в телефон и замотала головой.
–Софа? значит что, договорились? – допытывался Владимир Николаевич, приняв моё молчание за явное согласие.
–Дай сюда, – Филипп почти выхватил у меня телефон, – добрый день, Владимир Николаевич.
Я закрыла лицо руками: что-то будет! Филипп в глазах Владимира Николаевича – предатель и подлец. Только сегодня он пообещал вечную ненависть и проклятие к тому, кто свяжется с Филиппом. Даже ради дела.