–Как и я, – я попыталась улыбнуться, но в темноте улыбки нельзя было прочесть, так что все усилия мои были напрасны.
–Ну да, понимаю…– Филипп не понимал почему я пришла. Я этого тоже толком не понимала – знала лишь что не могу больше выносить всех тайн. Потому спросила:
–Филипп, ты помнишь как я умерла?
Его аж подбросило. Я поспешила добавить:
–Я имею в виду день… тот день, когда вы меня нашли.
Филипп ожидал чего угодно, но только не это.
–Я… это обязательно? Соф, это не самый лучший день в моей жизни.
–Помоги мне вспомнить, только помоги, – попросила я. – Я расскажу тебе ту часть, что узнала, но ты должен мне кое-что напомнить. Поможешь?
Впервые за всё время от моего возвращения не Филипп тянул из меня информацию клещами, а я сама её предлагала ему. Надо было только чтобы он мне действительно кое-что напомнил, напомнил то, чего не показал мне Уходящий.
–Хорошо, – согласился Филипп, – но почему ты вдруг решила вспомнить?
–Сначала ты расскажи что знаешь, – я знала, что отвечать мне придётся, но я не хотела, чтобы отвечать пришлось прямо сейчас.
Филипп хотел поспорить, но всё-таки не стал. Благоразумно сдался.
–Я увидел тебя в зеркале на одном задании, на своём, частном. Приехал к тебе, узнал, что ты видела мёртвого Павла. Тебе позвонила Гайя, сказала, что она и Зельман должны прибыть к тебе или что-то такое…– сейчас ему тяжело было вспоминать тот единый узор их общей истории. Сколько прошло дней? Сколько было вопросов и тайн нашито, навешано, разбросано вокруг их тихой жизни? И где-то среди этих тайн заблудилась память Софьи?
А что насчёт его собственной памяти?
–Мы решили с тобой выпить вина, вспомнить, так сказать… – Филипп замялся, эта часть воспоминания его неожиданно смутила, – я вышел из твоей квартиры, а там эти двое. Смотрят на меня с удивлением, оказывается, что они к нам звонили и долбились, звонили и на телефоны, а мы не в сети. Или недействительны?
Он поморщился. В голове нарастал нехороший шум. Видимо, не отделаться ему от обезболивающих после утреннего кофе.
–Мы вошли…нет, вернее, Зельман вскрыл как-то квартиру. А ты мёртвая.
Ты мёртвая, Софья. Понимай это как хочешь. И чудо это или проклятие то, что ты сидишь сейчас прямо перед ним?
–Это всё? – я примерно так и представляла. Правда, я не знала сколько времени прошло с ухода Филиппа. Знала только, что все часы в доме остановились на четверти четвёртого.
–Да, – сказал он, – а теперь… что ты узнала? Что ты хочешь рассказать?
Он утаил. Утаил то, что показал мне Уходящий. А именно – причину, по которой Гайя и Зельман сорвались ко мне. Они увидели меня на видео, видео, взятом у погибшей Нины. Там, где был полтергейст или какая-то сущность, значение которой они пытались разгадать, проявилась я.
Потому что уже тогда я была…
Нет, не так. Тогда, когда было сделано видео, я была жива, да. Но посмертие – это место, где все времена и эпохи мира проходят в одно и то же время. В один миг!
Уходящий показал мне, как я раскидываю несчастную по всей детской. Он не объяснил мне ничего. Я и Нину-то с трудом узнала сквозь пелену серости, которую навесил на меня Уходящий. Я наблюдала за собой со стороны и одновременно как-то сверху. А потом оказалось, что я спала.
А потом желудок потребовал еды.
–Ты помнишь историю с Ниной? – спросила я, понимая, что сама завела этот разговор и теперь не укроюсь. Да и хватит уже укрываться. Надо сказать как есть.
–Э…– Филипп снова растерялся. – Нина?
–Она обратилась на Кафедру, вернее, написала на форум, что мы отслеживали, о том, что видела на видеоняне явление… мы связались с ней, потом ставили камеры…
–А! – Филипп вспомнил, да, что-то такое обсуждалось где-то там, давно, где была ещё нормальная, полная обыкновенных призраков и полтергейстов жизнь. – Да, что-то такое. Она ведь погибла, да? Да, точно, погибла.
–И Гайя с Зельманом пересматривали видео. Увидели на нём меня…меня в роли той сущности. Мою фигуру.
Филипп вздрогнул. То ли забыл, то ли не знал, то ли сейчас прочувствовал?