–Он тебе лжёт! – Уходящий всё портит.
Но что он знает? Он мёртв. А я жива. Он сам выбросил меня из посмертия и это значит, что я могу ещё вкусить жизни. Хоть бы из вредности! Наперекор!
–Что такое? – Филипп замечает в моём лице перемены.
–Ничего, – ну не про Уходящего же мне рассказывать? – вспомнила, что забыла тебя попросить купить кое-что. А вообще я была бы рада вернуться.
К жизни вернуться, Филипп. А не к заточению в твоей квартире. Тут хорошо и спокойно, тут есть еда…
–Съесть совсем ничего нельзя? – я вспоминаю о голоде, и тошнота услужливо возвращается.
–Соф, ну никак, – Филипп снова виноват. – Потерпишь пару часов? Тут больница рядом, Игорь договорился. Ну у тебя же документов-то нет, так что придётся как-то без них.
–А если отложить?
–Софа, ну сколько ещё откладывать? И потом, если с тобой что-то серьёзное?
Со мной и так что-то серьёзное, Филипп! Я была мертва! Но ладно, спорить я не буду – если это поможет мне убедить тебя в том, что я прежняя, что я живая, и что я – это…
–Я! – Уходящий смеётся.
Но я успеваю отвернуться и притвориться, что ищу на полке чистое полотенце. Филипп стоит за моей спиной – ему не по себе, мне не легче.
–Соф, это пройдёт, – он вдруг нарушает молчание, и я даже рыться перестаю, но обернуться? Нет, нет, пока не пойму о чём он говорит, останусь стоять дурой! – Мне неловко рядом с тобой. Я думал, что ты мертва, что никогда тебя не увижу, но ты здесь, ты права. Ты жива. И я жив. Всё наладится, нужно только привыкнуть к жизни и ко всему. Веришь?
–Он лжёт! – голос Уходящего беспощаден. Но я не реагирую на него – он мертвец, порождение поганого посмертия, а Филипп – это от жизни.
–Верю. Мне тоже не просто, Филипп. Я такое видела… я даже не могу тебе рассказать. Я не хочу рассказывать, я бы забыла.
Я жду, что он меня обнимет или утешит словом. Но он, кажется, исчерпал все лимиты милосердства и потому напоминает одно:
–Соф, больница!
***
Ожидать Софью было утомительно. Благодаря заботе Игоря, её провели под белы рученьки сразу же по целому списку, начиная с измерения роста, веса, давления…
–Опросник я попросил убрать, – объяснил Игорь ещё накануне. – У неё ж ни документов, ничего нет, так что – по больнице она, считай, не проходила. А без полиса, паспорта и прочего, ну сам понимаешь!
И Филипп согласился. Меньше вопросов – проще. Тем более, Ружинская, как он помнил, плевала на своё здоровье, пока была живой. Даже если болела, то не шла к врачу, а сама лечилась, дома, как придётся. Какие уж тут ей вопросы о последней пройденной диспансеризации или прививках?
–Далее будет список анализов, ну кровь там, по общему да на сахар. Ещё будет флюрография. Ну там как обычно. Потом врачи – терапевт, отоларинголог, офтальмолог, невролог, гинеколог, короче – как обычно, только везде будет стоять маркировка об анонимности, – объяснил Игорь.
Филипп согласился и с этим. В конце концов, мотаться по коридору тоже было иногда совершенно необходимо, хотя бы для того, чтобы привести нервы в норму. И только когда появилась Софья – измотанная, но спокойная, Филипп уже приготовился выдохнуть, но тут увидел совершенно серое лицо Игоря, который её и вывел.
–Ну как? – осторожно спросил Филипп, обращаясь не к ней.
–Устала, жрать хочу, – призналась она. – Говорят что всё в порядке.
Ага, в порядке. Мы все, когда у нас в порядке всё, выходим с такими серыми лицами.
–Соф, а давай ты сходишь пока…тут есть буфет? – спросил Филипп у Игоря.
Тот кивнул:
–Первый этаж, налево от гардеробной.
Филипп дал Софье карточку:
–Поешь пока, ладно?
Она нахмурилась, но не стала спорить и покорно ушла. И только когда её шаги стихли, Игорь мрачно сказал:
–Филипп, она мёртвая. Таких показателей не может быть у живого человека.
–Очень смешно! – Филипп скривился, – я думал…
–Ну-ка пойдём! – Игорь перехватил руку Филиппа и втолкнул его в свой кабинет. – Я тебе сейчас расскажу. Как это своим объяснить – я ещё не знаю, но это уже моё дело, а вот твоё…