–Нисколько, – безжалостно ответил Игорь, – с мёртвых деньги не берут.
–Зато берут с живых.
–Она не живая, – напомнил Игорь. – То, что она ходит, ест, говорит – это уже чудо. Плохое, но какое есть. Но она не живая.
–Зато я вполне, – Филипп не отступал. Он привык платить за работу. Хотя бы символически, но заплатить. Это избавляло его внутреннюю совесть от чувства невыплаченного долга.
–Тоже спорно! Ты у нас когда проходил обследование?
Филипп скривился:
–Тебе ещё нужно всё это объяснить своим…
–Объясню, – пообещал Игорь, – не переживай об этом. Лучше иди, забирай свою мёртвую девку из буфета, а то она там сожрёт всё, нам на обед ничего не останется.
На этом помощь Игоря была закончена. Собственно, он и не мог ничем помочь – что он сделает? Но в его обществе было как-то спокойнее, а так, идти к Ружинской, ждать, надеяться на то, что что-нибудь станет яснее и понятнее?
Да проще ждать у моря погоды или пока рак на горе свистнет, потому что пока всё только хуже и беспросветнее. Но надо было идти, оставлять без внимания бессознательную и близкую по всем показателям к смерти Софью, было нельзя. Он и без того провёл много времени с Игорем, пытаясь понять, как ему самому поступать.
Понимание не приходило. Зато сокращалось расстояние между ним и буфетом. Филипп повернул в последний раз и увидел белые шкафчики с перекусочной снедью: булочки, соки, чайные пакетики, сахар, бутылки с водой – газированная и без газа, жвачки…
–Салаты свежие! – женщина за прилавком попыталась обратить на себя его внимание, – молодой человек, всё только сейчас. Тут овощной, смотрите, есть винегрет…
–Простите, – Филиппу совсем не хотелось есть, более того, к его собственному горлу подкатывала тошнота, с которой всё труднее было бороться, – я тут…тут должна была быть девушка.
Филипп сбивчиво попытался объяснить этой женщине с простым и добрым лицом кого именно он ищет. Она внимала ему терпеливо, но и она осталась беспощадна:
–Тут не было девушки. Никакой.
–Вы уверены? Она должна была пойти сюда.
–Не было, – упорствовала женщина, – я тут с самого утра, тут была старушка, мать с детьми… молодой не было.
И куда она делась, спрашивается?
Филипп вернулся к Игорю. Тот, надо отдать ему должное, нашёл решение быстрее и направился к стойке администратора. Грозный вид Игоря подбросил из кресла девчонку, вытянул её тельце по струнке и в считанные два вопроса дал ответ:
–Она ушла. Минут пятнадцать назад оделась и ушла.
Филипп метнулся к гардеробу. Посетителей было мало и в просветы плетеного оконца можно было легко увидеть, что вешалки и впрямь почти пусты.
–Куда она пошла? Позвони ей! – предлагал Игорь.
Но куда бы он мог позвонить? Мёртвым не нужен телефон. У мёртвых их нет. У тех, кто возвращается из смерти – тоже.
–Может к тебе? – это была надежда, последняя надежда на то, что ситуация ещё сохраняется под контролем.
Филипп хотел бы, чтобы она направилась к нему. Но почему не дождалась? Почему не предупредила? И потом – ключей у неё нет. И всё же, всё же…
***
Не надо иметь ученую степень, чтобы понять, когда ты пугаешь людей. Я это и сделала сегодня – я напугала их всех. Сначала они мне ласково улыбались, предлагали присесть, а потом началось!
Два раз мерим давление, три раза держим градусник – и это только начало. А дальше всё мрачнее, мрачнее и переглядок всё больше. не надо иметь много мозгов, чтобы понять, что что-то не так.
–Не хочешь знать что? – удивился Уходящий, когда я напряжённо вглядывалась в аппарат для измерения глазного давления, ожидая, когда там дунет обещанный ветерок.
Уходящий не покидал меня ни на минуту. Он сделался необычайно болтливым и спешил высказать всё, что только можно высказать. Он шутил надо мной и комментировал новые, видимо, незнакомые ему приборы…
–В моё время таких не было…удобно, удобно! – одобрял он, а мне приходилось сцепить зубы, чтобы не заорать на него и не выдать себя.
Стоматолога аж перекосило и что-то мне подсказало, что дело не в двух кариесах, которые я не успела вылечить до смерти. Но он мне ничего не сказал, даже вопроса мне не задал, только мрачно что-то внёс в листы и постарался на меня не взглянуть.