Но сидит напротив. Феномен, чтоб её!
–Больница, операции, диеты может, обследования? – она бодрилась, где-то находила ещё силы на эту бодрость.
Филипп покачал головой:
–Соф, формально ты уже мертвая. Вернее не формально даже, а по законам логики, здравого смысла и медицины. И если логика – вещь податливая, формальность и здравый смысл иногда ещё сдаются, то… организм должен восстанавливаться, понимаешь? кровь должна обновляться, насыщаться, а ты… я не знаю, может имеет смысл тебя сдать ученым?
–Вариант, – хмыкнул Уходящий, появляясь снова в голове Софьи. – Видишь, он иногда тоже заботится о тебе? Я был неправ. Ты станешь хорошим подспорьем для ученых. Они тебя по клеточкам разберут.
Софья поморщилась.
–Почему тогда я ем, хожу? – спросила она. – Почему сплю? Плохо, но сплю!
–Как говорят мудрецы: чёрт его знает, – ответил Филипп и на этот раз сам разлил по стаканам себе и Софье, – я не знаю. И что делать я тоже не знаю.
–Мужской подход! – Уходящий издевался.
–Но я могу получить документы? – Софья не сдавалась. Да, и Филипп, и Уходящий были ей не помощники – это очевидно, первый по причине слабости и ужаса, второй по причине мести. Но она-то сидела, ходила, ела, у неё шла носом кровь. Она ведь могла что-то?
Жить, ещё можно жить!
–Свидетельство о смерти, – подсказал Уходящий. Он был слишком близко к мыслям Ружинской.
Она поморщилась, но тут Филипп её снова подвёл, отреагировав даже хуже, чем Уходящий:
–Если свидетельство о смерти, то хоть сейчас!
–Да вы что, сговорились? – обозлилась Софья, выдавая присутствие Уходящего. Филипп нахмурился, но уже ничего не сказал – а что тут он мог дополнить?
И без того ясно – Уходящий пошутил примерно также.
–Паспорт, ИНН, СНИЛС, полис… – Софья споткнулась в перечислении, – ладно, полис, может и не надо.
–И что ты будешь делать? – спросил Филипп тихо. – Устраиваться на работу? Учиться? Тебя нет биологически. Но ты здесь. Я в тупике.
–Это твои проблемы, а не мои. Я жива. Я хожу, я чувствую, мне, в конце концов, обидно!
–Ему плевать, – подсказал Уходящий.
–Да заткнись ты! – заорала Софья, теряя над собой контроль. Всё-таки её страх отличался от страха Филиппа. Филипп боялся непонимания происходящего и того факта, что Софья уже должна быть реально мертва. А Софья боялась того, что последние её шансы тают. Шансы на жизнь, на надежду, на всё то, чего она не ценила, будучи живой. Ходить на работу, учиться в скучном вузе, есть опротивевшею гречку, мерзнуть зимой…
Это ли не блаженство жизни?
–Я не…– Филипп взглянул на неё с ужасом, – ты не мне?
–Нет. Да! – Софья помотала головой. Они путали её.
–А ты выйди в окно и распутаешься, – ласково подсказал Уходящий. – Останешьсясо мной.
Так! вдох!
–Уходи, – попросила Софья, – Филипп, я не тебе.
–Прогони, – издевался Уходящий.
–Что происходит? – теперь у Филиппа запутались остатки разумных мыслей.
Не пойдёт. Ещё один вдох! Надо не реагировать на Уходящего. У неё это иногда получается, значит и сейчас надо.
–Филипп, я хочу попробовать жить, – сказала Софья твёрдо, – мне нужны документы. Я хочу попробовать… мне был дан шанс.
–Наказание, – поправил Уходящий.
–Шанс прожить жизнь заново, – в этот раз Софья снова не заметила его ехидства. – И я хочу воспользоваться этим шансом. Я ценю всё то, что ты для меня сделал, и не хочу быть тебе обузой. Помоги мне, пожалуйста, устроиться, и я…
–А потом она легла в сыру землю, в сыру землю…– это было что-то новенькое. Уходящий прежде не пел в её сознании. Да ещё и так погано фальшивя.
–Соф? – встревожился Филипп. Пауза была затянутой и заметной, Софья застыла с таким выражением на лице, что Филипп заметил.
–И я уйду, – Софья встряхнулась, заставила себя выйти из морока. – Это всё, что мне нужно. Помоги, а остальное…я сама.
Сама! Повзрослела после смерти. Ха-ха. Поздно.