Мы с Гайей обменялись взглядами. Успокоительные – это плохо. Это уже есть вероятность трюка.
–Мы всё проверим, – пообещала Гайя.
–Понимаете, Нина, – продолжила я, стараясь не выдавать лишних чувств, – некоторые люди очень опасаются столкновений с неизвестным и предпочитают игнорировать всякие свидетельства. Так вы позволите?
–Да…– она заметно приободрилась, и даже выдавила из себя слабую улыбку. – Что вам нужно?
–Вы одна? –спросила Гайя, доставая блокнот для записей.
–Да. Сын у мамы. Я решила что не надо ему…ну тут, – Нина смутилась.
Обидно… мы бы с Гайей предпочли, чтобы он был здесь, но ничего.
–Нам надо осмотреть квартиру, задать пару вопросов и, если позволите, проверить видеоняню, – сообщила Гайя. – С чего хотите начать?
Нина посторонилась, пропуская нас дальше по комнатам. Разумеется, она последовала за нами. Это было логично и правильно: если впускаешь кого-то в дом, то не выпускай его из поля зрения. И, хотя, нас интересовала в большей степени детская комната, где произошёл инцидент, мы заглянули в каждую.
В кухне было чисто. Никакого беспорядка, грязных чашек – это характеристика человеческого состояния. Но нас с Гайей интересовал показатель «здоровья» жилья. Кран не капал – Гайя провернула воду, та легко открылась и закрылась, не раздражая противным звуком неповиновения капель. Возле раковины тоже было сухо. Гайя открыла дверцу в раковину, всё сухо и там. Чистящие средства расставлены ровно, по размеру.
Глянули потолок – без трещин, пятен. Гайя пометила это. перешли в туалет. Как ни странно, но именно в туалете и ванной призраки любят больше всего активничать. У греческой кафедры когда-то была теория, которая, впрочем, пока ничем не подтвердилась, том, что потусторонняя активность имеет большую привязку к местам «прохождения» – кухня, туалет, ванная – мол, там трубы и там больше людей, чем в комнатах и на балконах. Там запахи, там шумы…
Не знаю, может и правы греки.
Но в туалете потолок был чист, на стенах не было толстого налёта и пятен, бачок унитаза не протекал, ржавчина по трубам не ползла. И никаких посторонних звуков. И та же картина в ванной – чистота, нет странных пятен, лишних запахов…
Гайя помечала в блокноте, пока я проверяла краны. Не капают. Хорошая квартира.
–Вы не отмечали где-нибудь в квартире неожиданного холода? – спросила Гайя, пока я обшаривала на предмет странных протечек стену.
Нина, наблюдавшая за нами со смесью изумления и благоговения, ответила незамедлительно:
–Нет. Всё нормально.
–У вас часто бывают гости? – продолжала Гайя, пока мы перемещались в коридор.
–Пока муж был здоров бывали, – ответила Нина, – но когда он болел и после…
Она смутилась, ослабела.
–мы вам сочувствуем, – заверила Гайя, – но нам нужна правда.
–Только мама моя, брат и его сестра заходили. Ну ещё врачиха из поликлиники, – ответила Нина и почему-то решила уточнить:– Любовь Михайловна она.
Мы с Гайей переглянулись, не сговариваясь проглотив «врачиху». И она, и я видели, что в этой квартире нет ничего подозрительного: ни запаха, ни протечек, ни холода, ни шума, то есть, по показателям здоровья жилья – общая картина была более чем удовлетворительной.
–Это ваша спальня? – спросила я, входя в следующую дверь.
–Наша с мужем, – ответила Нина и покраснела: – то есть…моя, да.
Она прикрыла лицо руками. Человеческое горе – самая сильная вещь для призраков.
–Вас мучают сны? – Гайя взяла тихий тон. Сочувствующий, вдумчивый, понимающий.
Нина вздрогнула.
–Откуда вы знаете?
–Вам снится ваш муж?
Она помолчала, собираясь с мыслями, затем медленно, неохотно кивнула:
–Да. Всё снится его хрип. Он же здесь лежал. Всё не хотел меня беспокоить, до последнего дня, пока мог…
Нина осеклась. Мы с Гайей молчали. Наши вопросы бередили душу этой женщины, но мы должны были их задать. Должны, потому что мы исследовали общую картину мира, а она жила в своём горе.
–Потому и начала пить таблетки, – Нина указала пальцем на прикроватную тумбочку. Я шагнула по указанному направлению, взяла коробочку, затем показала Гайе название.