Именно в такой мрачности и застали их Гайя и Ружинская, ворвавшиеся сюда с мороза.
–Пришли? – Владимир Николаевич, переживший своё унижение, появился их встречать, – ну что? как?
Гайя принялась докладывать. Всеобщая мрачность чуть ослабла – всё-таки это был случай! И можно было послушать.
–Словом, – итог подвела Гайя, – у нас есть видео, и тот факт, что у неё есть родственник с каким-то заболеванием.
–А ещё она принимает успокоительные, – тихо добавила Софья.
–Павел! – скомандовал Владимир Николаевич и Павел покорно взял карту памяти, где было запечатлено явление. – Так-так-так…
Он был в раздумьях. В глубоких раздумьях, суть которых, впрочем, была понятна по кусочкам того, что собравшиеся знали. Но нужно было обобщение. Наконец, Владимир Николаевич явил общий доклад:
–Итого! Что мы имеем? Мы имеем два потенциальных дела.
Он осёкся, встретившись взглядом с Софьей. Было бы три, если бы она так нагло не солгала.
Софья, почувствовав взгляд начальника, поспешно отвела глаза.
–Два дела, – Владимир Николаевич кашлянул, – дело первое. Призрак из леса. Напомню, что его видели на фото и на камерах. Зельман?
–Никаких посторонних свидетелей не обнаружено, – Зельман легко принялся докладывать. В отличие от Майи он умел потрепаться, не выбиваясь из графика. – Я просматриваю записи с камер…
–Как ты их взял? – перебила Гайя.
–Они не сильно бдят, – хмыкнул Зельман и почему-то покраснел.
Владимир Николаевич одобрительно хмыкнул.
–Так вот, – Зельман приободрился, – на видеокамерах в одной и той же зоне, где было получено первое изображение призрака, периодически сбивается сам собою свет. Как бы тень…
–Тень? – переспросила Софья чужим голосом.
Зельман не удержался и глянул на неё. Что-то не то прозвучало в этом голосе. Что-то нехорошее. Но надо было продолжать.
–Эта тень появляется в квадрате шестнадцать, – Зельман чуть развернул монитор, – записи хранятся всего три недели. И периодичность появления этой тени подтверждается в каждом дне из доступных недель записи. Она появляется в двенадцать часов дня на короткое мгновение и исчезает… я покажу.
Зельман торопливо щёлкнул мышкой и дрогнуло изображение. Зимний лес – деревья, какие-то занесённые кусты, лёгкий, пушистый снег.
–Одиннадцать пятьдесят девять, – сказал Зельман, – теперь…
Действительно. Словно лёгкий полумрак – но всё на секунду и снова снег, зимний лес.
–Неладно с камерой? – предположила Гайя.
–Сбой слишком точный, – пожал плечами Зельман. – В одно и то же время. В любую погоду. Двадцать один день. Я думаю, если бы сбоила камера…
–Это было бы чаще, – согласился Павел.
–Белки какие-нибудь? – хмыкнула Майя. Но хмыкнула, впрочем, заинтересованно.
Зельман на неё даже не взглянул и ответом не удостоил.
–Майя, ну какие белки? – налетел вместо него Владимир Николаевич.
–Рыжие, с пушистым хвостиком! – не смутилась Майя.
–Думаю, в этом квадрате надо поставить наши датчики. Микрофоны, камеры, тепловизоры, – продолжил Зельман. – Это, без сомнения, какое-то явление.
–Займитесь сегодня же! Возьмёшь Павла, – велел Владимир Николаевич. – А что по второму случаю?
–Видео чистое, – сказал Павел, не дожидаясь, когда его спросят. – Шумов, склеек, монтажа я не вижу. Если и была какая-то фальсификация, то это делал кто-то очень грамотный.
–Но женщина принимает успокоительные, – напомнила Гайя.
–Но видео-то чистое! – возразил Павел. – За что купил, за то и продаю.
Владимир Николаевич снова походил взад-вперёд. Ситуация ему не нравилась. Здесь было хуже, чем с лесом. Непонятнее. Связываться с женщиной, у которой не так давно умер муж, родился ребёнок и которая сидит на успокоительных препаратах, имея в родословной кого-то с заболеванием… это не просто риск, это трата времени и сил. Это непрофессионализм. Но видео чистое!
Решение было очевидным, но Владимир Николаевич откладывал его, расхаживая взад-вперёд. Чтобы ещё оттянуть время, неожиданно обратился к Софье:
–А ты что думаешь?
Софья, взгляд которой был устремлён в экран Зельмана, вздрогнула от испуга. Вопрос вывел её из каких-то собственных мыслей.