Мыслей, известных сейчас только ей и понятных, пожалуй, только Филиппу. Мыслей о той тени. Которую встретили они недавно в квартире Карины и которая нарекла себя «Уходящим». Тоже ведь тень. Не много ли аномалий с тенью на одну область?
–А?..– Софа в очередной раз обнаружила свою отстранённость и встряхнулась под внимательным взглядом Гайи. – Да, конечно. Мы не можем полагаться на то, что эта история…чиста. Но не можем же мы проигнорировать и сделать вид…
Взгляд Владимира Николаевича был мрачен – он заметил, что Софа снова в своих мыслях, которые могли навредить и ей, и ему. Но надо было решать, и он распорядился:
–Туда тоже камеры и всё подобное. Гайя, свяжись с этой женщиной. А я позвоню в министерство.
И он заспешил довольно-недовольный. Довольствоваться было чем: два случая! Недовольство, правда, тоже имелось – Ружинская.
В министерство, он, конечно, звонить не собирался. Его занимали другие дела, в которых подозревала (и подозревала его справедливо) Гайя. Софа неожиданно скользнула за ним.
–Ты чего? – не понял Владимир Николаевич, чудом заметив тень Ружинской до того, как пришлось ему лезть в свой портфель с ведомостями о настоящих зарплатах его кафедры. – Случилось чего?
–Владимир Николаевич, я хотела у вас спросить, – тихо заговорила Ружинская, – вы не знаете о временных аномалиях? То есть…
Владимир Николаевич сверлил её взглядом. Он всё более укреплялся в своих подозрениях: она-таки работает с Филиппом! И не просто работает, а наткнулась на что-то очень редкое, интересное и важное. Наткнулась и молчит!
–Тебе зачем, Софочка? – он сообразил, что если будет груб, напугает её и навсегда лишит доверия. А так…
–Почитать хочу. В интернете наткнулась, что есть что-то подобное, но не знаю, где взять материал.
Она лгала. Наглая девчонка, пригретая им когда-то, взятая из милосердия, приобщённая к великим тайнам, лгала ему в лицо! И даже не краснела.
«Ну получишь ты…» – подумал Владимир Николаевич, но вслух сказал совсем другое:
–Знаешь, Софочка, так сразу и не скажешь… если бы ты уточнила, какого рода аномалии тебя интересуют, я бы мог подсказать. Знаешь ли, я вообще могу подсказать и помочь в очень многом.
Последняя фраза была произнесена тише и весомее. Софа подняла на него глаза. Почуяла.
–Я знаю то, что могут не знать другие, – продолжил Владимир Николаевич.
–Владимир Николаевич! – дверь в коридор рывком распахнулась. На пороге появилась Гайя. – Я с этой женщиной договорилась, она нас ждёт!
Гайя не была дурой. Она увидела белое лицо Ружинской, а до того – как Ружинская пошла за начальником. И видела Гайя лицо самого начальника – мелькнувшее на нём злое выражение.
Но Владимир Николаевич взял себя в руки:
–Спасибо, Гайя. С тобой, Софья, ещё поговорим. Временные – это интересно.
И он пошёл по коридору прочь от всех этих неблагодарных сотрудников, которые не могли оставить его в покое. А Гайя, наблюдая за тем, как Софья возвращается в их общий кабинет, раздумывала о слове «временные», произнесённого Владимиром Николаевичем. Не надо было иметь большого ума, чтобы сообразить – временные – это об аномалиях со временем…
Какова вероятность, что Софа завела о них речь просто так? примерно нулевая. Значит – она столкнулась?..
9.
Нина приняла нас с восторгом, удивлением и недоверием одновременно. Конечно, её можно было понять. Мы показали что ей верим, а ещё важнее – мы вернулись к ней с оборудованием и усиленным составом.
–Вы вернулись! – сказала она, с уважением глядя на фигуру Павла, видимо, более всего впечатлившую её. Павел, впрочем, на её взгляд внимания не обратил и деловито принялся оглядывать стены, планируя подключения камер, тепловизоров и микрофонов.
–Мы очень благодарны вам за то, что вы позволили нам вернуться! – Гайя была само дружелюбие. Глаза её, однако, не улыбались. Они цепко оглядывали, надеясь выхватить прежде незамеченные признаки болезни жилья: трещинки, подтёки, пятна…
Ничего. Вообще ничего.
–Ой…– Нина вдруг смутилась, – вы что, будете видеть как я…
Она недоговорила. Щёки её заалели, но нам и без окончания было понятно.