–Привет! – голос Филиппа был бодрым и весёлым. Наверное, он не хотел, как я лежать на диване с ноутбуком. Его явно тянуло к жизни. – Как дела?
–Я тебя убью, – пригрозила я, – меня сегодня подкараулила твоя знакомая. В темноте. Требовала помощи, призрак, мол, у неё.
–Да, я знаю, – Филипп даже не сделал попытки отпереться. – Я сказал, что если кто и поможет, то вы. Особенно ты.
–Это не даёт ей права выслеживать меня, – слова Филиппа, его «особенно ты» были больнее, чем отсутствующий ужин, счета и какая-то женщина с верой в то, что у неё в квартире призрак. Наверное, то, что я испытываю к нему, вся эта неразбериха от желания его видеть, до желания его не видеть никогда, связана с моей привязанностью к нему. Более глубокой, чем следовало бы, привязанностью.
Я не сказала ему ни слова о чувствах, но он прекрасно умел читать людей и сделал всё, чтобы у меня даже надежды не было ложной. Я вообще не помню его за пределами работы при случайных встречах без какой-нибудь девицы, а на работе свободным от обсуждений или переписок с ними же.
–Ну она со странностями, – признал Филипп, – но я по ней и звоню. Слушай, не в службу, а в дружбу, Софа, возьми её дело? Поговори хоть с ней.
Я помолчала, хотя молчать было тяжело. Хотелось возмутиться, но это было бы точно слабостью, поэтому я спросила только:
–Почему я?
Филипп рассмеялся:
–Вот ты даёшь! А кто ещё? Тебя я знаю хорошо, тебе доверюсь. Нет, если ты скажешь мне, что она сумасшедшая, я тебе поверю. А вот, скажем, эм…Гайя ещё работает?
–Работает.
–Вот если Гайя то же скажет, ей не поверю. Она жестокая, а ты не разучилась слушать. Потому я к тебе её и послал, сказал прямо, чтоб искала Софью Ружинскую.
А я ей карточку и повеление перезвонить завтра. С другой стороны – у меня точно есть рабочий день и есть свободное время. Раньше я бы по просьбе Филиппа, может быть и сглупила бы, но сейчас нет! Надо быть сильнее и заботиться о себе.
–Поговори с ней, – продолжал Филипп. – А? прошу по дружбе.
Наверное, по этой же дружбе он меня не поздравил с днём рождения?
–Если позвонит и у меня будет свободное время – встречусь, – ответила я и хотела уже эффектно отключиться, как Филипп вдруг мрачно сказал:
–Злая ты какая-то… но и на том спасибо.
И отключился сам.
Мне очень хотелось швырнуть мобильный телефон куда-нибудь в постель, но я помнила, что новый купить не смогу, потому положила его на тумбочку и швырнула в постель уже яблоко, помытое дня три назад, но до сих пор нетронутое.
Не полегчало.
Не желая уже смотреть фильмов, я выключила ноутбук и легла под одеяло, с головой накрылась пледом. Уже до утра.
Да уж, прекрасная жизнь. Молодые годы, говорят, лучшие. А у меня уже лет пять работа-дом-тоска-работа, и разбавляется всё это скандалами с Агнешкой и редкими интересными делами.
Я перевернулась на другой бок. Чего сегодня со мной? Нормальная же жизнь. Не так всё и плохо. Есть где спать, есть что поесть, есть работа… да, всё нормально. А тоска от зимы!
2.
Ужасная несправедливость: только положишь голову на подушку, а нет, уже будильник. Нет, я, конечно, понимаю, что прошло несколько часов, но ощущения именно такие. И как же тяжело вставать именно зимой! Темно, холодно, и недосып кажется ощутимее. Ещё и одеяло давит…такое тёплое, родное одеяло.
Один раз Агнешка решила меня пожалеть, я в ту пору училась ещё в старших классах, и выключила будильник. В ту зиму было особенно холодно и снежно, и с транспортом было не всё ладно. Агнешка решила, что от одного дня пропуска ничего не изменится.
Ругались мы тогда очень долго, она обижалась, швырнула в меня даже стул, но не от злости на меня, а от того, что мне пришлось ей напомнить о её смерти. Она тогда уже не понимала, как изменился мир, и что на учёбу мне необходимо. Вот и злилась за собственную глупость, за собственную смерть, но в итоге поняла. Больше с инициативой Агнешка не лезла, а я не напоминала.
–Агнешка, я постараюсь сегодня не задерживаться! – она не показывалась мне целое утро, даже когда я наспех пожарила яичницу. Когда-то я её любила, но это был период, когда яичница была редкостью, мама называла её вредной и жарила совсем нечасто. А вот когда я стала жить одна, и поняла, что яичница – это простой завтрак, сравнимый, разве что, с простейшими бутербродами, то моя любовь сдулась.
Но сегодня в холодильнике не было ни сыра, ни уж тем более колбасы, была лишь начатая упаковка яиц, пришлось выкручиваться. Но я не капризная – быстро обжарила, присыпала какими-то приправами для вкуса, поела, и заспешила.
Агнешка не появлялась.
–Чем займёшься? – без особой надежды крикнула я в пустоту квартиры, не зная точно, где сейчас Агнешка. Но ей не нужен сон, так что – она слышит.