«Абонент Гайя пытался до вас дозвониться».
«Абонент Альцер пытался до вас дозвониться»
Мне звонили и Гайя, и Альцер, и Зельман, и Павел, и Майя, и даже сам Владимир Николаевич. Судя по частоте звонков, и по тому, какой был час – дело было серьёзное.
–перезвони, – посоветовала Агнешка, – мой рассказ хранился не один десяток лет, подождёт уж десять минут.
Я глянула на Филиппа – тот колебался. Желание прикоснуться к тайне Уходящего хоть слегка гнало его, но он сам работал на Кафедре и знал – в поздний час все подряд не станут звонить. Конце концов, Филипп кивнул и я перенабрала Павлу, как первому, кто пытался до меня дозвониться.
11.
Наше появление в квартире несчастной Нины, где уже было слишком людно, произвело сенсацию. Честно говоря, это был тот эффект, которого я не желала, но моя жизнь как-то вышла у меня из-под контроля, да и Филипп привёл сразу же три аргумента, чем полностью лишил меня возможности сопротивляться. В конце концов я махнула рукой: хочешь получить ехидных и полных ненависти взглядов от бывшей своей кафедры? Получай! А со мной уже всё ясно – мне всяко не будет добра.
Но Филипп умел быть убедительным.
–Во-первых, – говорил он, пока я пыталась собрать по кусочкам осознание того, что сказал мне Павел, – если я не иду с тобой, то я остаюсь здесь и расспрашиваю Агнешку.
Агнешка, надо отдать ей должное, хмыкнула:
–С чего ты решил, что я с тобой стану говорить?
–А как иначе? Появилась же ты передо мной! – Филипп изобразил искреннее изумление.
Агнешка глянула на меня, ища защиты, но я проигнорировала её: не надо было высовываться, и потом… Нина! Бедная Нина! Боже…
–Во-вторых, – Филипп принял моё молчание за свою победу, – у меня больше связей в полиции, чем у вашей кафедры. Вас оттуда первый вменяемый чин погонит, а вот со мной… благодаря тому, что в прошлом я уел быть полезен – у нас появится шанс.
«У нас» – я оставила без внимания. Филипп же сделал значимую паузу, но надо было здесь признать: аргумент звучал убедительно.
–В-третьих, я тебя просто туда не пущу!
Я обозлилась:
–Можно подумать, тебя волнует моя безопасность!
Я хотела бросить ему про Карину, что-нибудь обвинительное, про его планы, про его расследования, но не смогла. Злость, брошенная в фразе, стала единственным всплеском. Мысли снова вернулись к Нине.
–Не волнует, – заверил Филипп, на которого моя злость не произвела никакого впечатления, – но будет обидно, если тебя убьют не на моих глазах.
–Убьют? – забеспокоилась Агнешка, и я ощутила острый приступ тоски: боже, что стало с моей жизнью?
Объясняться сил не было, я махнула рукой – чёрт с тобой, чёрт с вами.
А в квартире Нины уже была полиция, а ещё вся наша кафедра полным составом. Никто нас оттуда не гнал, но, видимо, собирались, однако, Филипп, пришедший как сенсация, быстро выцепил кого-то в форме, и оставил меня, бросившись вперёд.
Оставил меня перед взглядами моих коллег. Все были здесь: и Владимир Николаевич (бледный и мрачный), и Павел (с пустым взглядом), и Зельман (сосредоточенно-жёсткий), и Альцер (спокойный и собранный), и Майя (любопытно заглядывающая мне в глаза, проследившая перед тем за Филиппом), и Гайя (внимательная, нахмурившаяся). Були где-то в квартире ещё и полицейские, и какие-то ещё люди – может родственники, может соседи.
Но до них мне не было дела. Я чувствовала себя преступницей. Но молчала. Кто-то должен был заговорить и я обещала себе, что не заговорю первой. Да, я пришла с Филиппом, который в глазах Владимира Николаевича – предатель! – но…
Казнить меня, что ль за то? Мы все разве не предатели? Нина доверилась нам. А мы?
–Зачем он здесь? – Владимир Николаевич не выдержал первым. И слово «он» произнёс с максимально выразительной гримасой.
–У него связи с полицией. И ещё… он не хотел меня отпускать одну.
Я сама слышала, как жалко и как слабо звучу. Но что сделать? Не научилась я возражать и упорствовать смело.
–Филипп был всегда лучшим, – неожиданно Гайя встала на мою сторону и я с удивлением взглянула на неё. Она смотрела на меня в упор, и я, каюсь, её взгляда не выдержала.
Фраза Гайи была короткой. Но значимой. Да, Филипп был лучшим. Лучшим среди нас. Он всегда имел особенное чутьё и внимание.