А перед тем так много звонил? А она? Она не слышала. Она рыдала. Рыдала от страха и отвращения. Рыдала от всего накопившегося раздражения и ото всей усталости, которая оплетала её уже не первый день, не первую неделю. А ведь ещё недавно всё было так хорошо и так спокойно.
Она не плакала очень давно и слёзы стали е й облегчением. Стало легче дышать. В голове ещё тяжелело, но вода и горячий чай помогали вернуться к нормальной жизни. более того – мысли как будто бы освобождались от какой-то тяжести и поворачивались в голове быстрее.
–И Гайя звонила, – сообщила Софья.
–Перезвони ей, – предложил Филипп. – Я ведь здесь.
Софья неожиданно не стала спорить. Она только попросила:
–Сделай мне ещё чая, пожалуйста.
Филипп покорно поднялся со стула, принял её чашку. Сам он не мог и не желал пить такое повторно. Подогрел чайник, нашёл новый пакетик чая. Агнешка ехидно заметила:
–Сам-то не пьёшь…
–Не могу, – признался Филипп.
–Брезгуешь?
–Ни в коем случае. Просто не люблю чай.
Как мог он объяснить этому полтергейсту то, что этот напиток, темнеющий в кружке Софьи, дымящийся и обещающий облегчение, далёк от того, что Филипп привык считать чаем?
Софья, меж тем, звонила, предусмотрительно переведя звонок на громкую связь, чтобы не пересказывать Филиппу разговора.
–Боже, я уже к тебе ехать хотела! – голос Гайи ворвался в кухню. Агнешка вздрогнула от неожиданности, если понятие неожиданности ещё существует для полтергейстов.
Филипп с трудом сдержался от усмешки – надо же, не он один так перепуган.
–Ты вдруг ушла, ничего не сказала…– продолжала Гайя и вдруг перехватила свои мысли, – как ты?
–Нормально, – промолвила Софья, её голос предавал её по-прежнему. Гайя это почувствовала, но дала Софье шанс договорить. – У меня Филипп сейчас.
Гайя, конечно, слышала, как расходится эхо её собственного голоса по другую сторону, и без труда догадалась о том, что стоит на громкой связи. А значит – Филипп её слышит. От этого она намеренно сказала то, что очень хотела сказать:
–Филипп – это не самый лучший вариант, но пусть лучше он, чем никого.
–И тебе привет, – мрачно подал голос Филипп.
Гайя не отреагировала. Состояние Софьи её волновало куда больше.
–Соф, приехать? Что у тебя с голосом?
–Приезжай, – согласилась Софья, – как рабочий день закончится. Так и приезжай. Я же…безработная.
Слово «безработная» Софья произнесла с какой-то тихой яростью.
–Что с Майей? – спросил Филипп, перекрывая эту тихую ярость. – Что у вас вообще?
Гайя понизила голос:
–К Владимиру Николаевичу пришёл какой-то мужик. Я его не знаю. Заперлись в каморке. Майя…
Голос Гайи набрал опасную силу:
–Напилась, тварюга, до полусмерти, и даже не смогла грабли поднять, чтобы на звонок ответить. Зельман до неё съездил, выяснил. Владимир Николаевич в бешенстве, конечно, даже не знаю, с кого из вас двоих больше.
–А вы? – спросила Софья, слабо улыбнувшись.
–Ну…Зельман пытается видео пересмотреть. Альцер твой стол осваивает. Я… новости проглядываю, хотя выехать явно не можем.
Софья не поняла насчёт стола. Эти делёжки рабочих мест остались где-то позади. Она не отреагировала на это.
–Что-то нужно? – не унималась Гайя. – Всё-таки…что случилось?
–Приезжайте…после, – предложила Софья. – Не телефонный разговор.
Гайя захотела, видимо, поспорить, но не решилась. Ответила просто:
–Хорошо. Если что – звони.
Филипп против воли улыбнулся. Он как-то не замечал даже раньше, что не только значимым лицам свойственна формулировка «не телефонный разговор». А это выходило забавно.
–Приедут, – сказала Софья, хотя Филипп всё слышал.
–С Майей всё зато хорошо, – отозвался Филипп. Помолчали немного. Затем Софья спросила:
–Зачем приехал?
–И что за зеркало припёр? – вставила Агнешка, которая никак не желала оставлять их наедине.
–Зеркало? – теперь Софья по-настоящему удивилась.
Филипп вздохнул, поднялся со стула и поманил Софью за собой. Агнешка, конечно, последовала за ними, пусть её никто и не звал. И впрямь…зеркало.