Глава 2
На следующий день дедуля отправился добывать информацию о Булатове. Мне не сиделось дома, но пришлось остаться, поскольку должны были прийти рабочие. Кроме того, накопилась масса домашних дел…
Ариша вернулся домой ближе к вечеру и заглянул ко мне в гостиную рококо.
— Ну что тебе сказать, Полетт, — многозначительно начал дед, по-барски усевшись в глубокое антикварное кресло, — я был прав, Булатов действительно появился в казино на Конева примерно два месяца назад. А привел его туда Руслан Хазаров.
— Это кто? — поинтересовалась я.
— Бизнесмен средней руки, который и до этого испытывал свою судьбу за карточным столом. Говорят, в тот вечер Руслан сначала сидел с Булатовым в кафе, они что-то долго и бурно обсуждали за рюмкой коньяка, а потом уже оказались в соседнем помещении, где, собственно, и функционирует казино и куда доступ посторонним закрыт. В первый раз Иван Иванович не играл, только с интересом присматривался к происходящему, будто впервые попал в подобное заведение. Между тем его там узнали. Коля Шустрый несколько раз встречался с Булатовым в областном центре еще в те времена, когда казино существовали на легальной основе. Какие это были времена! — Ариша ностальгически вздохнул. — Дамы в вечерних платьях с оголенными плечами, мужчины в смокингах…
— Дедуля, не отвлекайся, — попросила я, зная, как долго и эмоционально он может рассуждать на свою любимую тему.
— Как скажешь, ma chére. Так вот, Коля, знававший ранее Иваныча, припомнил, как прежде горели у того глаза. Теперь же в них не было прежнего азарта, хотя за игрой Хазарова он следил и не без интереса. Через несколько дней Булатов появился в игорном доме один и с тех пор стал бывать там регулярно — по несколько раз в неделю. Надо сказать, в преферансе Иваныч был гораздо слабее, нежели в покере. Или же ему не слишком везло с соперниками? — Ариша ненадолго смолк. — Я сейчас прокрутил в памяти те «пульки», которые мне довелось с ним расписать, и понял, в чем его ошибка. Если я получаю удовольствие от самого процесса игры, то Иваныч был слишком зациклен на конечном результате. Впрочем, поначалу Фортуна ему улыбалась, но недолго. Булатов стал проигрывать все чаще и чаще, а суммы все больше и больше, а потом и вовсе исчез. Никто из моих приятелей не мог предположить, что он залез из-за карточного долга в петлю и перешел в мир иной — со стороны его проигрыши не казались такими уж фатальными.
— Дедуля, а тебе удалось что-нибудь выяснить об Аристовых?
— Кое-что. Что касается Виктора, то ему в последнее время Фортуна ничего, кроме саркастической ухмылки, не показывала. Они с Булатовым были, так сказать, товарищами по несчастью, так что не мог Иваныч винить Витю Аристова в своей смерти. Николай Кузьмич не только уехал в областной центр, но и перепрофилировал там свой бизнес — занялся продюсированием какой-то юной, но уже подающей надежды певички. Так что у Булатова вряд ли были с ним в последнее время точки соприкосновения. В итоге под подозрением остаюсь только я один, — горько усмехнулся Ариша. — Не знаю, может, Иваныч не смог мне простить именно те пятьдесят тысяч…
— Ну что такое ты говоришь? — Я постаралась приободрить деда, в виновность которого уже не верила.
— А что еще я могу тебе сказать? — развел он руками. — Все правильно, любой человек, мало-мальски вхожий в нашу среду, прочитав ту записку, сразу укажет на меня. Так что я на твоего однокашника не в обиде. Что у него было на уме, то оказалось и на языке. Было бы гораздо хуже, если бы он промолчал. И для нас и для него. Носить в себе подозрения и обиды не так просто.
— Ариша, а что если кто-то хотел тебя подставить? — озвучила я мысль, подсказанную мне вчера Крючковым.
— Ну кому это надо? — В голосе моего прародителя отчетливо слышался скепсис. — Я вроде никому не переходил дорогу, по крайней мере в последнее время…
— А вот я переходила, и не раз, — заметила я. — Вдруг это мне кто-то решил отомстить, причем моими же методами? Я даже не удивлюсь, если Булатов не сам в петлю залез, а его туда засунули, а перед этим заставили накарябать записку. Только по случайному стечению обстоятельств она не попала в руки правоохранительных органов. Если бы не Ярцев, то ходить бы тебе, Ариша, в Следственный комитет на допросы…
— Если так, то в самое ближайшее время надо ждать очередной нападки, эта ведь, по существу, провалилась. Полетт, у тебя уже есть предположения, кто именно мог объявить тебе войну? — поинтересовался дедуля, удивительно быстро согласившийся с Женькиной версией.
— В том-то и дело, что конкретных подозрений нет. Даже если отбросить тех, кто в результате моих актов возмездия оказался на зоне или в психушке, то остается человек десять, если не больше. Каждый из них мог озаботиться вопросом, кому он обязан своими неприятностями, и логическим путем прийти к выводу, что их автор — это я…