С губ Люччи слетел вздох.
Как, должно быть, он мучается от того, что не сумел сдержаться и осуществить намерение просто полежать со мной в одной постели! — промчалось в ее голове. Вероятно, ощущение собственной беспомощности в этом вопросе для него унизительно. Ведь он уверен, что я изменила ему.
И все же она не удержалась от колкости.
— Мне жаль, что твои усилия пропали зря!
Арни до боли стиснул свободной рукой ее плечо.
— Не дразни меня! Ты не представляешь, чем были для меня все эти годы.
— Дорогой…
Но он прервал ее.
— Давай не будем разговаривать! — хрипло вырвалось у него. — Я хочу тебя…
И, не давая Люччи опомниться, он прильнул к ее губам в поцелуе настолько жадном, будто ему хотелось здесь и сейчас вобрать в себя эту женщину, чтобы больше уже никогда не разлучаться с ней. Вероятно, в глубине души он продолжал любить Люччи, хотя, наверное, не признавался в этом даже самому себе. Ложь, в которую он поверил, мешала ему это сделать.
Потом вдруг что-то переменилось: Арни убрал руку, которой все это время ласкал Люччи между ног, и она поняла, что заветный момент настал. От осознания этого ее сладострастная дрожь усилилась. Арни столь искусно подвел ее к кульминации, что завершающей вспышки наслаждения она могла ожидать в любую минуту. Ему осталось лишь войти в нее.
Что он и сделал, властно раздвинув бедрами ноги Люччи. И как она ни ждала этого мгновения, все равно из ее груди вырвался вскрик.
На Арни он произвел такое впечатление, что он на секунду напряженно застыл, упершись локтями в постель, будто опасаясь не сдержаться в самый неподходящий момент, когда восхождение к кульминации только начиналось.
Затем Люччи издала новый звук — на сей раз нетерпеливый, — и Арни одним мощным движением продвинулся до конца.
Всецело отдавшись власти человека, которого все еще продолжала любить, Люччи упивалась восхитительным ощущением цельности, которое порождала наполнившая ее твердая мужская плоть. Каждое мгновение казалось ей сказочным, и она делала все от нее зависящее, чтобы продлить волшебство, удержать своего возлюбленного в себе.
Ладони Люччи блуждали по сильным плечам и широкой спине Арни, и она физически ощущала, как накапливается, ищет выхода чувственное напряжение, которое привело его в эту постель и с которым он не смог совладать. В какой-то момент оно достигло пика, и движения Арни приобрели хаотичный оттенок. Затем он судорожно изогнулся, хрипло вскрикнул… и в эту минуту Люччи тоже испытала несколько мощных спазмов, которые потрясли ее всю, вознеся к вершинам блаженства…
Придя в себя после испытанного несколько минут назад удовольствия, Арни не задержался в постели. Люччи же по-прежнему лежала, глядя, как он одевается при свете ночника. Выводы, последовавшие за этим наблюдением, были неутешительными: судя по резкости и нетерпеливости движений Арни, он был недоволен собой.
— Вижу, ты уже жалеешь, что решил навестить меня здесь, — обронила Люччи, почти не испытывая досады.
Разумеется, — проворчал он, не глядя на нее. — Строго говоря, мне бы не следовало с тобой нежничать. Она усмехнулась.
— Твоей прямолинейности можно позавидовать. Даже ради простой вежливости ты не хочешь кривить душой.
Арни проворчал что-то маловразумительное, застегивая пряжку на брючном ремне.
— Не забывай, я была против того, чтобы ты ложился со мной в постель, — напомнила Люччи, втайне удивляясь собственному спокойствию. Неужели до сих пор сказывается действие того препарата, который врач вколол мне не без помощи Арни? — промелькнуло в ее голове.
— Я тебя и не виню, — буркнул он. — Ты не можешь нести ответственность за свое… очарование. — Последнее слово он произнес через силу, так не хотелось ему признавать свое бессилие перед женскими чарами Люччи. Кроме того, Арни избегал смотреть на нее, словно опасаясь, что ее нагота соблазнит его махнуть рукой на остатки принципиальности и вернуться в постель. — Ты в порядке? — хмуро спросил он. — Ничего, если я оставлю тебя одну?
Люччи вновь саркастически усмехнулась.
— Какая заботливость, подумать только! Будто и не ты четыре года назад выдворил меня из дома и из своей жизни. А сейчас играешь в любезность…
— Я даже не думал ни во что играть! — с оттенком раздражения парировал он. — Кстати, если бы ты не давала повода, тебя не понадобилось бы выдворять. Что же касается текущего момента, то сейчас особая ситуация, тебе может понадобиться помощь, ну и тому подобное…
— Ты уже достаточно помог мне, благодарю. — Люччи выразительно потерла ладонью место, куда ранее был сделан укол.
Арни наконец посмотрел на нее, но тут же отвел взгляд.
— По-моему, средство пошло тебе на пользу.
— Как бы то ни было, можешь не волноваться, — сказала она. — В случае чего я уж как-нибудь справлюсь сама. Не забывай, что почти четыре года я обходилась без твоей помощи. — Сейчас он напомнит про деньги, которые переводил на мой счет все это время, тут же подумала Люччи, однако Арни промолчал. — Словом, ступай к своим парням. Может, те сообщат что-то новенькое об Элси… — Последнюю фразу она произнесла без всякой надежды, просто видно было, что Арни не терпится уйти. Но, к ее удивлению, он задержался.
— Не хочешь ли ты сказать, что тебе понравилось одиночество? Прежде ты, помнится, жаловалась на него, когда я говорил, что мне нужно уехать по делам.
— С равным успехом я могла бы пожаловаться на одиночество и в те дни, когда ты находился дома.
Брови Арни удивленно поползли вверх.
— То есть как это? Ведь я был с тобой? Она пожала плечами.
— Да, формально. А в действительности с тобой даже поговорить как следует невозможно было.
Вот как? Это для меня новость. Но если так, почему ты заявляешь об этом только сейчас? Почему ни словом не обмолвилась тогда? Игнорируя свою наготу, Люччи села на кровати и сокрушенно покачала головой.
— Вот! Именно то, о чем я только что сказала. Ты сам подтверждаешь истинность моих слов.
Арни сунул руки в карманы и сказал, стараясь не смотреть на ее высокую красивую грудь:
— Интересно — каким образом? Глаза Люччи блеснули в полумраке.
— Если бы ты слушал меня тогда, то сейчас не задал бы подобного вопроса! Но ты всегда прислушивался к тому, что говорит твоя мать, Берта, а мое мнение не представляло для тебя никакой ценности.
— Положим, ты преувеличиваешь, — пробормотал Арни. — Но даже если так, то конечно же мнение человека, который старше тебя, имело для меня больший вес. По-моему, это естественно.
— Для кого как, — хмыкнула Люччи. — Если бы ты не доверял так слепо Берте, мы бы по сей день жили вместе и растили бы нашу дочь.
— Подразумевается, само собой, Элси? Она мрачно усмехнулась.
— Естественно. Если только за это время ты не успел обзавестись другой дочуркой!
Арни смерил ее взглядом и довольно высокопарно заметил:
— В отличие от тебя я не имею детей ни в браке, ни вне такового.
— Тебе так только кажется, дорогой. Он сделал нетерпеливое движение.
— Послушай, ты начинаешь меня утомлять!
Я говорил тебе, что ты изменилась? А теперь добавлю, что не в лучшую сторону. Прежде ты не была такой… дерзкой!
— О да! Я была кроткой как овечка. Молча сносила колкости Берты, твою вечную невнимательность и…
— Колкости? — перебил ее Арни. — Когда это Берта опускалась до колкостей? Она всегда выражала свое мнение прямо и меня с детства приучала к тому же.
Люччи с сожалением качнула головой.
— Эх ты… Сказала бы я, как называют таких… хм… как ты, да не хочу тебя обижать. Замечу только, что в твоем возрасте пора бы уж перестать держаться за мамину юбку. Хоть ты и сказал, что вы больше не живете вместе, но, сдается мне, связь между вами ничуть не ослабла.
— Поостерегись, детка! — угрожающим тоном произнес Арни.
— Не переживай, я не собираюсь оскорблять твою мамочку. Но знай: она только и делала, что отпускала шпильки в мой адрес.