— Будто ты не знаешь, — заметил Майкл. — Говорю тебе простым языком — нет! Это просто коммерческое изобретение.
Тэрина почувствовала, что напряжение внутри стало понемногу спадать, а то минуту назад она почувствовала себя предателем родины. Ей вспомнились детективные романы, в которых чертежи завода по производству ядерного оружия были переправлены на континент и попали в руки преступников.
Но сейчас она знала, что ее страхи беспочвенны. Мистер Ньюбери говорил правду. Это касалось бизнеса, и она не видела причины, по которой Майкл, представляющий компанию соперников, должен сейчас взять то, что принадлежит мистеру Ньюбери.
— Извини, Майкл! — тихо сказала она. — Думаю, теперь я поняла, о чем ты говоришь. Сейчас я знаю, кто ты. Ты работаешь на конкурентов, а у них нет прав на эти чертежи.
— Ты ошибаешься, — ответил Майкл. — Это намного серьезнее, чем ты думаешь.
— У тебя нет прав на эту вещь. Уходи, Майкл. Я думала, что люблю тебя. Оказывается, я ошибалась.
— И я думал, что люблю тебя. И все еще люблю, хотя не понимаю и мне даже страшно подумать, кто ты на самом деле.
Майкл сделал шаг ей навстречу, так что она отпрянула от него.
— Не прикасайся ко мне. Ты несправедлив, и я презираю тебя за это. Уходи из моей комнаты. Поговорим об этом внизу.
Майкл опять приблизился к ней:
— Я не уйду. Пока ты не расскажешь, где эти чертежи. Я возьму их, даже если мне придется их вытрясти из тебя.
— Теперь понятно, как ты меня любишь, — сказала Тэрина, подняв голову и глядя ему прямо в глаза.
Он подошел к ней, и она открыла рот, чтобы закричать, но в этот момент раздался стук, и дверь отворилась.
Они оба застыли, повернувшись в сторону вошедшего. Это был камердинер. На нем была униформа: серый жилет и темный фартук.
— Извините, мадам! Извините, месье! — обратился он к ним.
Камердинер прошел через комнату, и Тэрина сразу поняла, что ему надо было забрать букет орхидей в корзине для бумаг. Камердинер достал букет, делая вид, что стряхивает невидимую пыль с туалетного столика в корзину, и сразу же повернулся к выходу.
— До свидания, мадам! До свидания, месье! — попрощался он с ними, направляясь к двери.
По выражению лица Тэрины или инстинктивно Майкл понял, что произошло что-то необычное, поэтому он сейчас же побежал за мужчиной.
— Подожди! — Голос Майкла прозвучал как выстрел, он нагнал камердинера и вырвал у него корзину.
Майкл стоял с корзиной в руках, всматриваясь в содержимое. Достал из корзины букет орхидей. И стал быстро разматывать меловую ленту, которая скрепляла стебли.
— А, вот как ты это сделала! Умно! Очень, очень умно!
Лента становилась все длиннее и длиннее. Тэрина смотрела на его пальцы как завороженная. Пленка оказалась длиной около полуметра.
Он взглянул на пленку с выражением глубокого удовлетворения на лице, затем убрал ее в карман пиджака:
— Зачем ты сделала это, Тэрина?
— Мистер Ньюбери попросил меня об этом. Как я могла отказаться? Ведь я была его гостьей, и мне казалось, что невежливо будет сказать «нет».
Майкл быстро подошел к ней:
— Это правда?
— Конечно правда. Я устала от твоих подозрений, измышлений и вообще от того, как ты себя ведешь. Думаю, ты вор и очень жестокий человек. Ненавижу тебя.
И вдруг слезы полились из ее глаз.
— Бедный мистер Ньюбери. Майкл, ты отдашь ему это обратно?
— Бедный мистер Ньюбери! О, Тэрина! — улыбнулся Майкл. — Ты хочешь знать о нем всю правду?
— Если только это на самом деле правда, — ответила Тэрина, пытаясь сдержать рыдания.
— Правда в том, что мистер Ньюбери очень жадный человек. В жизни его заботит только одно — деньги. Его не волнует, где и какими способами он их достанет.
Майкл сделал паузу и, достав платок из нагрудного кармана, стал вытирать Тэрине слезы.
— На самом деле, чертежи — это планы одного изобретения для обеспечения безопасности угольных шахт. Их придумал один умный чех, который работает в Англии. Этот чех передал мистеру Ньюбери права на изобретение. Думаю, они договорились поделить доходы пятьдесят на пятьдесят.
— Но ведь он имел право на это?
Майкл согласно кивнул:
— И теоретически, и как обладатель патента. Но морально нет. Это работа человека, которому Англия оказала приют. Эксперименты проводились на британские деньги, и, хотя мы готовы были взять Францию в долю, мы не хотели позволить кому-либо еще в Европе первым воспользоваться этим изобретением. Для мистера Ньюбери трудность состояла в том, как доставить сюда чертежи. Он знал, что за ним следят. Знал, что мы полны решимости помешать соперникам познакомиться с этими планами, и ему тогда не предложили бы огромную сумму денег за изобретение, на которое он сам не потратил ни пенни.
Тэрина вздохнула:
— Начинаю понимать.
Майкл поднял трубку телефона:
— Соедините, пожалуйста, с Суре.
Тэрина села в кресло и поднесла руки к щекам. Неужели все это произошло на самом деле? Это правда? Она взглянула на Майкла, который с кем-то разговаривал по телефону на хорошем французском языке, и поняла, что все происходит наяву.
Майкл положил трубку:
— Сейчас они пришлют полицейскую машину за этим и отвезут в Англию специальным самолетом.
Он подошел к ней и положил руки на ее ладони:
— Теперь, когда работа окончена, мы можем подумать о нас самих. Могу сказать тебе только то, что люблю тебя. Любимая, ты должна простить мне все неприятные вещи, которые я думал о тебе. Ты ведь могла получать деньги от мистера Ньюбери и выдавать себя совсем за другого человека. Но когда я взглянул тебе в глаза, то понял, каким дураком я был!
Внезапно он притянул ее к себе и крепко обнял.
— Все кончено. Все препятствия устранены. Мы можем считать, что всегда были предназначены друг для друга.
Тэрина почувствовала, как дрожь пробежала по телу. Его губы тянулись к ее губам. Она хотела рассказать ему правду… И не могла заставить себя сказать эти слова. Губы Майкла коснулись ее рта, и больше всего на свете она захотела его поцелуя.
— Люблю тебя, моя дорогая! Я люблю тебя!
Он целовал и целовал ее. Было уже слишком поздно. Она утонула в его любви, уносившей ее все дальше и дальше. Весь мир перестал существовать для нее, словно растворившись в этом поцелуе.
Глава 12
В передней раздался звонок. Тэрина бросила месить тесто, вытерла руки и пошла посмотреть, кто там пришел.
На крыльце ждал запыхавшийся мальчишка.
— Мисс, пожалуйста, попросите викария прийти на Бул-Лейн, дом 22. Мама говорит, что дед не протянет до утра.
— Викария сейчас нет дома. Но я передам ему, как только он вернется. Ты Джимми Хокинс?
— Верно, мисс. — И мальчишка стремглав бросился бежать.
Тэрина закрыла дверь, оставила отцу запись в блокноте, который лежал в холле специально для подобных случаев, и вернулась на кухню.
Она готовила тесто для пирога, но, взбивая масло и яйца, думала совершенно о другом. Ее мысли унеслись далеко-далеко. Тэрина вспоминала синее море, яркое солнце, цветы, которые издавали чудесный аромат, и пальмы. И Майкла, который шептал ей: «Дорогая, мы должны, наконец, объясниться. Когда ты выйдешь за меня замуж?»
Тогда она не смогла сказать ему правду.
Тэрина чувствовала, что не перенесла бы ни его разочарования, ни взгляда, который больше никогда бы не был нежным, а только презрительным.
Она не забыла мрачного выражения его лица, когда обнаружила его в своей спальне. Ее щеки стали гореть при мысли об этом. Как унизительно и отвратительно, что ей предстоит сказать: «Я не та, за кого себя выдаю. Мне не принадлежит даже одежда, которая на мне. У меня нет ни пенни в кармане, за исключением денег, принадлежащих мистеру Ньюбери».
Вместо этого она с трудом произнесла:
— Пожалуйста, давай не будем обсуждать это здесь.
— Почему нет? — спросил Майкл, улыбнувшись.
Люди за соседними столиками были заняты своими собственными разговорами. Они с Майклом, сидя на мягких стульях за маленьким белым столиком, были как будто изолированы от окружающих, не замечая никого вокруг.