-Спасибо, «винтокрыл», - прошептала Светка, стараясь чтобы её никто не услышал, а дядя Паша, тут же, не упустив момента, потрепал её по шелковистым волосам.
Девочка уже давно привыкла к этой слабости всех окружавших её взрослых и никак не прореагировала на очередное проявление чувств. Она ступила на дрожащую подножку и осторожно прикоснулась к металлическому боку вертолёта. Поверхность была холодной и совершенно не живой, отчего Светке почудилось, что «винтокрыл» внезапно умер, так и не покатав их на себе. Однако спустя мгновение в потолке что-то негромко заурчало, а безвольно поникшие снаружи лопасти чуть заметно дёрнулись и стали бешено раскручиваться, поднимаясь всё выше и стремительно ускользая от взгляда.
«Винтокрыл» ожил и, негромко ворча, будто недовольный старик, вынужденный заниматься непосильной работой, прыгнул в серое небо, стремясь скорее оторваться от преследовавшей его вращающейся пыли. Земля под неуклюжими колёсами стремительно удалялась и чем выше они поднимались, тем всё увереннее руки дяди Паши держались за ручку штурвала, а его верный друг веселел буквально на глазах.
Внизу снова что-то мелькнуло, но на этот раз не так стремительно и Светке удалось разглядеть под пузом вертолёта мчащееся по зелёному ковру тёмно пятнышко. Сначала она не поняла, что могло на такой скорости прыгать с ёлки на ёлку и при этом не отставать от них, но спустя какое-то мгновение у девочки не осталось никаких сомнений относительно того, что это была тень «винтокрыла», такая же пузатая и нескладная. Дядя Паша снова потянул рычаг в сторону, и пятнышко тут же пропало, спрятавшись где-то позади, но, по-прежнему, не отставая от своего старшего брата.
Светка уже однажды летала с мамой на вертолёте, но это было в городе и тот «винтокрыл» был совершенно не похож на этот. Хотя если верить дяде Паше, тогда у той птицы было другое имя, которое ей должен был дать её пилот, да и выглядела она совершенно по-другому. Если «винтокрыл» больше походил на усердного ослика, привыкшего без лишней спешки выполнять свою тяжёлую работу над бескрайними просторами тайги, то тот, городской вертолёт, напоминал быстрого хищника, стремглав перелетавшего с места на место в поисках добычи.
Так или иначе, но опыт перелётов у Светки, не смотря на её скромный возраст, уже был и поэтому, особой тревоги от вида проплывавшей внизу зелёной массы она не испытывала. Правда всё это стало порядком надоедать и ей хотелось, чтобы они, наконец, уже долетели до места.
Светка недовольно отвернулась от иллюминатора и осмотрела внутреннее пространство. В салоне, не смотря на то, что ещё продолжался день, царил полумрак. Лишь только приветливо мерцали лампочки на пульте дяди Паши, который то и дело склонялся над ними, стараясь уловить настроение «винтокрыла».
Папа сидел через проход от Светки, но её это особо не тревожило. После развода родителей она привыкла к тому, что большую часть времени ей приходилось проводить либо в одиночестве, либо вот так, делая вид, что тебя нет, для того чтобы не мешать. Она знала, что родители её по-прежнему любят, просто в силу всех проблем, что на них навалились, они пока не могут проводить с ней много времени. По крайней мере, столько же, что в те времена, когда они жили в одном доме.
Светка понятия не имела, общались бы родители между собой, не будь её, но думать на эту тему особого желания не испытывала. Папа последнее время носился со своей диссертацией, а мама то и дело пеняла его этим, потому что он больше ни о чём не мог думать и совершенно не обращал внимания на семейную жизнь. Светка порой не понимала маму: ведь папа старался этим заработать денег, чтобы они ни в чём не нуждались. Однако бывало и наоборот. Особенно когда по выходным рано утром раздавался телефонный звонок от одного из папиных коллег и он, невзирая на крики мамы, хватал свои бумаги и спешно убегал из дома, бросая напоследок уже с лестничной площадки: «Дорогая, я скоро вернусь, не сердись!» Это было и впрямь слишком. Вместо запланированного кино приходилось сидеть весь день дома и делать вид, что не слышишь маминых всхлипов, несущихся с кухни.
Само собой, долго так продолжаться не могло, и в один прекрасный день папа больше не вернулся. Он пришёл только через неделю, обросший жёсткой щетиной и сильно осунувшийся, но только для того, чтобы забрать свои вещи и снова уйти. Светка помнила враньё на счёт того, будто папа не справляется и вынужден ночевать на работе. Она понимала, что родители просто не хотят делать ей больно, признаваясь, в чём по-настоящему дело, но изображать из себя малолетнюю дурочку, которая живёт в розовых снах и ни о чём не догадывается было ещё сложнее, чем услышать и воспринять правду.