-Ничего с ними не случилось, - он кивнул, словно сам не до конца доверяя своим словам. – Сейчас прилетят. Просто запаздывают.
Мальчишка только молчаливо кивнул, не желая больше расстраивать старика своими домыслами и окинул темнеющий небосвод нетерпеливым взором.
-Жаль что сияние отсюда не видно, - разочарованно произнёс он, наблюдая, как со стороны реки неспешно поднимаются клубы пара. – А то они и в темноте смогли бы до нас долететь.
Дядька Йэне только недовольно крякнул и цыкнул на мальчишку, давая тому понять, что это уже слишком. Когда начиналось светопреставление, он даже глушил генератор, боясь как бы и с ним чего не случилось. А как поведёт себя при этом вертолёт оставалось только гадать. Но уж точно, ничего хорошего бы из этого не вышло, так что гостям не мешало и поторопиться.
Солнце уже целиком скрылось за густыми пиками сосен и заметно потемнело. На тёмном небосводе одна за другой стали появляться мерцающие звёзды. С каждой минутой их становилось всё больше, и дядька Йэне как можно скорее отвёл от них свой беспокойный взор, боясь окончательно сойти с ума от этого первобытного зрелища. Звёзды и впрямь манили, даже буквально засасывали с головой, силясь, во что бы то ни стало подчинить себе человеческий разум.
Со стороны реки послышался неприметный шум, и дядька Йэне тут же прислушался, ловким движением руки стянув с лысеющей головы шапку. Парнишка посмотрел на него и одними губами прошептал: «Кажись, летят!» Но старик и без того уже отчётливо слышал тарахтение старенького вертолётного двигателя и свист лопастей, рассекающих вечерний сумрак. Этот великолепный звук он ожидал долгими месяцами, стараясь отвлечься от монотонного шума леса, и не мог спутать с чем-то ещё.
На самой линии горизонта замаячила расплывчатая точка, от одного вида которой мальчишка сорвался с места и стремглав помчался к обрыву.
-Э-ге-ге-гей! – кричал он, дико размахивая руками над головой, отчего больше походил не на обыкновенного паренька, а на первобытного индейца, впервые столкнувшегося с цивилизованным миром.
Дядька Йэне недовольно покачал головой и, заправив выбившуюся из-под телогрейки рубаху, да водрузив на место шапку, припадая на правую ногу, направился вслед за непослушным мальчуганом. Он продолжал теребить пальцем свою пуговицу, хотя и не мог до конца осознать, что же именно так тревожило его в этот момент.
Тем временем вертолёт приблизился уже настолько, что можно было легко различить его очертания. Мальчишка в нерешительности замер на самом краю обрыва и с явным сожалением смотрел вперёд, ругая судьбу за то, что та не подарила ему крылья. Тогда он бы точно ринулся в стометровую пропасть, невзирая на страх, и безмятежно заскользил под мириадами звёзд. Но это были всего лишь мысли неугомонного сорванца, который был вынужден сейчас заниматься самым своим нелюбимым делом – ждать.
Сзади неспешно подошёл дядька Йэне и тоже уставился в небо. Так они и стояли молча до тех пор, пока сверху на них не набросился сумасшедший ураган, стремительно оглушающий и сбивающий с ног.
Светка что есть мочи всматривалась в окружавшее её тёмное пространство и сильно нервничала от того, что ничего не может рассмотреть. Огромный красный шар солнца спрятался за возвышавшейся впереди горой и после этого события они продолжали монотонно лететь практически вслепую. Никого из её попутчиков данный факт, похоже, особо не тревожил, но маленькой девочке от этого не было легче. Ей в голову постоянно лезли страшные мысли, что они потерялись, и теперь будут вынуждены лететь до тех пор, пока в баках не кончится топливо, после чего либо сядут на эти ужасные ёлки, которые и не думали кончаться, либо, что ещё страшнее, попросту разобьются.
Светка судорожно теребила металлическую бляшку прижимавшего её к креслу ремня и периодически бросала жалобные взоры в сторону папы. Она сама не знала, зачем пристегнулась, но после этого ей сразу же сделалось немного спокойнее. Пару раз папа отвлёкся от своих бумаг и посмотрел в её сторону, состроив безмятежную смешную гримасу, словно говоря дочери: «Светулька, всё хорошо и мы совсем скоро приземлимся! Ну же, улыбнись мне в ответ!» Она делала то, что приказывал разум, но всё чаще и чаще смотрела в иллюминатор, за которым уже практически ничего не было видно.
После этого папа, похоже, окончательно про неё забыл, а когда впереди замаячила верхушка этой проклятой горы, то он и вовсе, как загипнотизированный, прильнул к стеклу, не в силах отвлечься на что-то другое. «И чего в этом холме было такого?» думала Светка, изгибая шею и всматриваясь в темень. Может с земли он и выглядел бы большим, но отсюда, сверху – холм как холм, ничего необычного. Однако у папы на этот счёт как всегда было иное мнение.