Старый ясень проснулся от шороха и стука, что-то пролепетал тонкими листьями непонятное для людей, должно быть пустил беззлобную остроту по адресу Феди, а может, поступок Нюры осудил, - кто его знает. Во всяком случае, дохнул он свежим ветерком, остудил разгоряченное тело девушки, заставил ее натянуть на себя старенькое байковое одеяло. Нюра прикрыла веки и увидала, то ли наяву, то ли во сне, как на рассвете пошел золотой звездный дождь и весь гай засверкал холодными огнями миллионов светлячков.
Наутро, повстречав Федора возле столовой, старая Комариха, сон которой вчера потревожили, увидав на лбу тракториста темное автоловое пятно, спросила с ехидцей:
- Где это ты, Федя, синяк себе посадил?
Федор знал, что никакого синяка нет, но чертова баба везде сует свой нос. Он посмотрел на нее исподлобья угрожающе, но на старую этот сердитый взгляд не произвел должного впечатления.
- Что ж ты, Федя, может, выпивши на ясень напоролся? Али в потемках на чужой кулак? - продолжала старуха с издевкой.
Но Федя огрызаться не стал, сплюнул в сердцах и вразвалку с невозмутимым видом подался к трактору.
На другой день весь совхоз знал, что у них заведующей библиотекой работает артистка из кино. Уже с утра в библиотеку, вопреки обыкновению, повалил читатель. Первым пришел учитель Сорокин. Несмотря на жаркую погоду, он был в галстуке и в сером костюме, который носил только по праздникам, чисто выбрит, аккуратно подстрижен и обильно надушен одеколоном. Поздоровался приветливо и сразу представился:
- Сорокин Сергей Александрович, преподаватель литературы. Узнал, что у нас новый библиотекарь, и решил познакомиться. Может, могу быть чем-нибудь полезен, так как я, можно сказать, здешний старожил, а вы человек новый.
- Спасибо, - любезно поблагодарила Вера, осмотрев с любопытством одного из поклонников Нюры, и нашла его вполне интересным: стройный, высокий, русоволосый, с правильными тонкими чертами лица и очаровательным звучным голосом. И руки тонкие, с длинными пальцами, как у музыканта. Довольно моложав, на вид ему и двадцати пяти не дашь.
- Вы вчера осматривали наши окрестности, - Сорокин не собирался быстро уходить. - Надеюсь, вам понравилось здесь?
- Не плохо. Особенно гай чудный, - ответила Вера.
- О-о, наш гай! Как-нибудь я вам покажу его. Поэ-зи-я! - и торжественно продекламировал:
- Интересно! - заметила Вера. - Это чьи стихи?
- Одного местного поэта, - с нарочитой скромностью ответил Сергей Александрович. - А вы не знаете, что это за фильм "Пора любви"? Сегодня у нас идет.
- Не знаю, - ответила Вера, - наверно, новый.
- Надо полагать. Давайте пойдем и вместе посмотрим.
- Спасибо, в другой раз как-нибудь.
- Вам не хочется? Вы не любите кино? - Маленькие круглые глазки учителя насторожились с преувеличенным удивлением.
- Представьте себе.
Вера посмотрела на него многозначительно. И тогда он согнал удивление и, насупившись, пробубнил:
- Понимаю… И вообще сидеть сейчас в этой духотище - удовольствие не великое. Лучше походить, воздухом подышать.
Но и от этого предложения Вера деликатно отказалась.
Приходили в библиотеку школьники и молодежь, заглянула на минутку и Лида Незабудка, поинтересовалась, нет ли чего-нибудь новенького. Вера предложила ей "Соль земли", она повертела в руках "Роман-газету" и, скривив пухленькие губки, сказала:
- А может, поинтересней есть, чем про соль…
Вера поняла ее и посоветовала:
- Тогда возьмите Тургенева "Первую любовь".
- Давайте, - сразу согласилась Лида, продолжая таращить глаза на Веру.
В полдень пришел в библиотеку Федя. Долго щурился на книжные полки, точно решая, что б ему взять, и, наконец, объявил:
- Давно я не перечитывал "Тихий Дон". Как вы думаете, стоит?
- Конечно, стоит, - ответила Вера и подала сразу все четыре томика.
Федя важно шелестел страницами, хмурился, переступая с ноги на ногу и украдкой из-за книги бросая на библиотекаршу короткие взгляды.
- Значит, рекомендуете?
- Самым решительным образом, - бойко и весело отозвалась Вера и, посмотрев в Федину читательскую карточку, заметила: - Вот, видите, вы наверно очень давно читали.
- Да, еще в школе, - ничуть не смутившись, ответил Федя и, улыбнувшись Вере открыто и ясно, сказал: - До скорого свидания. - А на пороге, задержавшись, добавил: - Если вас кто-нибудь обидит, скажите мне. Я мигом наведу порядок.
Михаил Гуров и Нюра Комарова в библиотеку не заглядывали. Подстегиваемая любопытством, Вера посмотрела читательскую карточку Нюры, удивилась и даже позавидовала: как много она читает.
Во время обеда, добродушно смеясь, Вера сообщила Надежде Павловне, что у нее уже есть два телохранителя, и рассказала о Сорокине и Феде. Тут же за столом сидел Тимоша и ревниво слушал веселый Верин рассказ. Надежда Павловна тихо и молча любовалась детьми, "своими детьми", не вникая в смысл того, о чем рассказывала Вера. Сын заметил это, вернее, почувствовал, что мать думает совсем о другом, и сказал с укором:
- Мама, да ты слушаешь?.. Или твои мысли все еще где-то в поле бродят?
- Да, ты угадал, - ответила она, спохватившись. - Мне сейчас надо в поле ехать. Хочешь, Верочка, со мной?
- Я с удовольствием, - охотно и с радостью отозвалась девушка. - Только как же библиотека?
- Читатели твои сейчас все в поле. А под вечер возвратимся - откроешь.
Гнедая высокая кобылица по кличке Галка, помесь рысака с тяжеловозом, донимаемая мухами и слепнями, резво и легко несла бричку полевыми и лесными дорогами. Иногда в лесу на их пути попадались заполненные водой и тиной никогда не просыхающие ямы, в которых колеса вязли по самую ступицу. Галка без напряжения брала их, и тогда Надежда Павловна с восхищением говорила Вере:
- Вот чем хорош этот транспорт: где ни на газике, ни на мотоцикле не проберешься, Галка наша без особого труда пройдет. Сильная кобылка и умная.
Проехали кустарник, который, по словам Надежды Павловны, надо бы давно распахать, потому что пользы от него никакой, только зря землю занимает, - да вот все силенок не хватает. Пробовали было вырубать - снова зарастает, проклятая ольха. Ее бы только ядом с воздуха потравить. Но это дороговато стоит.
За кустарником сразу пошли естественные сенокосные травы, уже созревшие, утратившие свою сочную свежесть, но еще пахучие и душистые. Травы были густые и высокие - помогали теплые грибные дожди, - в них преобладал розовый мелкоголовый клевер. Надежда Павловна срывала его и давала нюхать Вере. "Божественный нектар!" Они свернули с дороги и ехали теперь сенокосами, точно плыли по цветущему, благоухающему, до рези в глазах пестрому красками океану. Надежда Павловна срывала цветы, не слезая с брички, прямо на ходу, и все рассказывала Вере: вот белый донник, очень питательная трава, но на сено не годится, коровы и лошади едят неохотно, зато на силос идет хорошо. А эти мелкие синенькие цветочки - мышиный горошек. Чудесный и питательный корм: лошади, коровы и овцы едят с удовольствием.
- Корма для нас - главная забота. Сколько из-за них шума было, нервотрепки. А они вон как вымахали - глядеть любо-дорого!
Вера поинтересовалась, из-за чего был шум и нервотрепка, и Надежда Павловна с охотой рассказала:
- Нашлись тут у нас горячие головы, прямо восстание против травополья подняли. Самого Вильямса опровергать стали. Мол, не нужно нам столько земли травами занимать - и баста!
- А почему не нужно? - осторожно поинтересовалась Вера.
- Просто молодо-зелено. Начитались разных прожектерских статей о нерентабельности травопольной системы. Дескать, выгоднее свеклу и боб на корм скоту выращивать, нежели клевер. А того не учли, что травы восстанавливают плодородие почвы. Целую войну затеяли с директором и главным агрономом. Все хотели свою правоту доказать. Есть у нас тут двое молодых "академиков" - Гуров и Комарова. Первый окончил Сельхозакадемию, вторая еще учится, заочно. Они-то и разожгли весь сыр-бор. В газету писали. Дело дошло до треста совхозов. Там их не поддержали. Старые люди - практики говорят, что боб в здешних краях выхаживали с незапамятных времен и получали хорошие урожаи, намного превосходящие урожаи трав. Ученые доказывают, что корневища боба обогащают почву не хуже трав. А вот насчет свеклы и кукурузы - тут дело спорное… Климат не тот…