Топорков, видя, как неуклюже топчется противник, хромая сразу на обе ноги, несколько расслабился, стал атаковать смелее, агрессивнее, рискованнее. Федор выбрал момент и, пользуясь тем, что нападавший открылся, как бритвой рассек ему горло клинком.
Конечников опустился на землю. Левая нога онемела, правая болела так, будто он прошел как минимум 30 километров без трости. Федор прикоснулся, ожидая, что она сломана сразу в нескольких местах. Но, несмотря на оглушительную боль переломов не было.
И тут Конечников понял, что кость, собранная из кусочков и предательски потрескивающая при малейшей нагрузке выдержала.
Он почувствовал, что-то липкое на правом боку. Штык всеже зацепил его, скользнув по ребрам. Но это были мелочи. Конечников чувствовал, какое это счастье — жить.
От потери крови кружилась голова, боль пульсировала в разрезанном теле. Но все же он был жив, а его противники — нет.
Борясь со слабостью, он обшарил убитых, пытаясь найти индивидуальный пакет.
Ему повезло. У молодого, в драной торбе, среди объедков лежала упаковка стандартного набора с бинтами и одноразовыми инъекторами полевой медицинской смеси, комбинации обезболивающего, кровоостанавливающего и антибиотического препаратов.
Конечников вколол себе дозу и стал заматывать раненную ногу. В этот момент стрельба прекратилась. Стало темно.
Несмотря на все усилия, ночное зрение долго не хотело включаться. Когда, наконец, мрак стал привычным черно-белым ночным миром, он увидел, что его плотным кольцом окружают горелые трупы.
Толпа мертвецов невнятно гудела, шаг за шагом приближаясь к нему. Руки нежити со скрипом тянулись к своему убийце, из окаменевших глоток исходили стон и торжествующее рычание.
Конечников подумал, что сейчас, когда он знает правду, никто ему не поможет.
Он схватил забитое грязью и листьями, лишенное зарядов ружье, выдернул микросотовую батарею и воткнул ее в гнездо пистолета вместо испорченной Управительницей. Оружие ожило.
Конечников открыл частый огонь. Нежить падала, но сзади напирали все новые и новые ходячие трупы. Он выпускал последние пули из обоймы, понимая, что теперь точно все — перезарядить пистолет он не успеет, а отмахаться от толпы мертвецов мечом нереально.
Внезапно рядом с ним появилось золотистое сияние. В облаке света возникла Лара. Она что-то горячо, убедительно, говорила. Сильная вибрация ее голоса пронизывала пространство.
Конечников не понимал слов, но чувствовал, как проходят страх и отчаяние. Призрачная девушка раскинула руки, и золотое сияние коснулось мертвецов.
Свет проник в него, освобождая носимое им сожаление о напрасно потраченных годах и горькое сознание вины за жизни, погубленные во славу злой, никчемной иллюзии. Пока не облеченное в слова понимание страшного, ненужного пути, пройденного всеми во славу бессмертных паразитов, заполнило его.
Он тоже засветился, испуская волны фиолетового пламени. В сиянии двух огней, мертвые обугленные пугала, стали терять свой отвратительный облик.
Их плоть перестала быть уродливыми кусками сгоревшего мяса, обрела кожу и мускулы, глаза и лица. Черты лиц и одежда менялись на них неуловимо для глаза, не давая разуму зацепиться за знакомые детали.
Конечников смутно различал жителей Амальгамы, космолетчиков деметрианского и эланского звездного флота. Великое множество людей разных стран, миров и эпох…
Перед ним прошли сотни и тысячи инкарнаций тех, кто стремился жить и чувствовать, но всего лишь стал изуродованным трупом на сожженных планетах и расстрелянных звездолетах.
Конечников чувствовал исходящее от людей умиротворение и покой. Перед дальней дорогой в край без горя и слез, куда им прежде путь был закрыт, они посылали слова любви и прощения человеку с ненужным пистолетом в руках и окруженной золотым огнем девушке.
Волна света продолжала расходиться по равнине, которая понемногу освобождалась от участников этой странного, но прекрасного изменения.
Наконец, все пришельцы пропали. Конечников почувствовал, как налетел холодный, весенний дождь, приводя в чувство.
Он сидел на земле, стискивая рукоять оружия в руках. Индикатор зарядов показывал, что он действительно расстрелял почти весь магазин своего пистолета.
Федор повернул голову и увидел Лару. Она не была бесплотным, полупрозрачным облаком. Лара, присев на корточки, гладила его по плечу, и он чувствовал эти нежные, почти неощутимые прикосновения.
— Ты здесь?
Он почему-то был уверен, что эланская девушка должна была исчезнуть с остальными.
— Да, — ответила Лара с улыбкой. — Как я могу тебя бросить, недотепу.