Рудоба сообщила Азиму, что пятьдесят копейщиков из осквернённой армии ждут именно его появления. Доверившись её плану, юноша направил жеребца на выступ справа. Приблизившись к выступу, Азим сел на корточки на седле и приготовился.
— Бей их! — крикнул он жеребцу, когда тот со всей скоростью прыгнул с края выступа.
Во время прыжка Катрона Азим опустил поводья и, оттолкнувшись от седла, прыгнул вверх. В силу своего веса, жеребец по дуге полетел вниз, а Рудоба, расправив крылья, нырнула в прореху, образовавшуюся между жеребцом и юношей. Она подобрала Азима, зацепившегося за её шею, и полетела вверх…
От выступа до копейщиков с чёрными глазами и чернью вокруг глаза было не больше сорока газов по диагонали. Они заметили прыжок чёрного жеребца, повернулись и разом метнули свои копья. Будь это копейщики со свободной волей, все копья поразили бы цель. У осквернённых же копейщиков бросок получился неточным и вялым. Одни копья не долетели, другие перелетели цель.
Приземлившись, Катрон издал боевое ржание и поскакал к этим копейщикам, обнажившим свои короткие мечи. Жеребец с близкого расстояния прыгнул на копейщика, пытавшегося неуклюжим движением исполосовать ему шею. Катрон своим прыжком сбил с ног двоих и ещё одного лягнул передними копытами. Ему на подмогу пришли пять сарунов. Они нападали на осквернённых копейщиков сбоку или сзади. Один удар их мощных когтистых лап стоил одной жизни. Белые львы были крупнее обычных и, благодаря своей густой плотной гриве и толстой шкуре, не боялись порезов от мечей. Несмотря на отсутствие гривы, самки сарунов не робели нападать и раздирать своих осквернённых жертв…
Стрелы чёрным градом опустились на воинов Расулабада, разделившихся на пять батальонов. Ведьмы во главе этих батальонов импульсами пытались отразить стрелы, но их действия не были согласованы. Они отразили лишь две трети стрел и переключились на симурга.
Издав яростный крик, Рудоба с последней стрелой рухнула на пятый батальон. Расправив крылья, она трижды покрутилась на месте. Ветер, поднятый таким образом, сбивал с ног осквернённых воинов. Импульсы ведьм попадали в неё, но вместо вреда лишь раззадоривали её. Чтобы импульс не попал в Азима, Рудоба опустила шею, и юноша спрыгнул. Заметив это, три ведьмы во главе этого батальона ринулись на Азима. Рудоба, подпрыгнув, схватила их своими лапами, вонзила в них когти и швырнула в сторону стены.
— «Я займусь ведьмами, а ты помоги Катрону», — сказала Рудоба, полетев на ведьм, возглавлявших другие батальоны.
Рядом с Азимом упала мёртвая чёрная птица с белым брюшком. Не заметив этого, юноша обнажил свой меч и вступил в бой. Против него вышел осквернённый воин. Азим отразил его колющий удар, полоснул мечом по бедру, толкнул его и побежал к Катрону.
Те, кто успел подняться после сногсшибательного ветра, вызванного симургом, начали восстанавливать строй. Пятеро из них преградили путь Азиму и одновременно замахнулись на него. Азим отразил один удар, второй… трое остальных свалились, поражённые копьями. Удивлённый юноша заметил, что Латиф прибыл ему на помощь. Копейщики разделились на два батальона: один напал на четвёртый батальон осквернённых воинов, другой пришёл поддержать отважного чёрного жеребца и белых львов.
Азим с улыбкой кивнул Латифу, сбил с ног двух оставшихся воинов, предварительно ранив их, и продолжил свой путь к Катрону…
Воины Ангурана напали на второй и третий батальон. Лучники же спустились на середину склона, выпустили по несколько стрел в сторону первого батальона, идущего на помощь второму. Затем лучники убрали луки за спину и, достав мечи, тоже вступили в бой с первым батальоном противника.
Султан на своём коне рубил мечом и сметал всех врагов на своём пути. «За Ахорун», «За мою дочь», «За Азима», выкрикивал он при этом.
Азим не смог добраться до своего жеребца. Между ними встали около двухсот осквернённых воинов, сражавшихся с отчаянными копейщиками Латифа. Усердные тренировки и занятия с мечом не прошли даром. Азим самостоятельно смог противостоять шестерым воинам. При этом, юноше казалось, что противник бьётся не в полную силу. Их движения были какими-то скованными, а иногда заторможенными, что позволяло Азиму отражать их удары и самому наносить колющие и рубящие удары.
Осквернённые воины издавали странные, приглушённые вздохи, вместо крика, а в их чёрных глазах отсутствовало хоть какое-либо выражение. Это настораживало Азима. Он старался не смотреть им в глаза.