– Зачем торопилась? У меня места всем бы хватило, – сообщила Лера, передергивая плечиками. – Ты как всегда не хочешь никого обременять.
Катя обняла подругу, прижалась к ней и подумала: «Как Лера меня все-таки хорошо знает, сразу поняла, что я не хочу ее стеснять. Лера все-таки самая моя лучшая подруга!».
Но радость Катина сразу улетучилась, когда она увидела, какую хату ей придется снимать. Низкие потолки придавливали ее сверху. Окошки едва не цеплялись за землю, и низкий фундамент провоцировал ледяной пол, который покрывался инеем. На пол нельзя было встать босыми ногами. Можно было примерзнуть. «Ну ничего, я из стареньких лоскутков свяжу коврики, как меня мама учила крючком», – подумала Катя, – а разбогатеем и ковер купим. Да печку буду посильнее топить».
Катя рано утром приезжала с оптового рынка, выскребала золу из печки, посыпала ею дорожки у бабы Тани во дворе. Топором настругивала сухих щепок, укладывала их поверх старой газеты и поджигала, затем высыпала мелкий порохообразный уголь и укладывала уже поленья по мощнее. Иногда с рынка заскакивала домой, чтобы подбросить угля покрупнее и побольше, чтобы разогреть хату до прихода детей. Вокруг соседи смеялись над бабой Таней: – «Ух и скряга эта старуха, везде стояли котлы с паровым отоплением. А у нее в этой хате до сих пор старая выложенная и побеленная печка. Да куча угольная в сарае лежит».
– А куда мене уголь девать? – возмущалась она. – Вот истопим весь, тогда и проведу енту паровню у хату. А сейчас ниче, работа у ней рядом управится.
Ночами Катя вязала из длинных разорванных лоскутков ненужного тряпья новый красивый пестрый ковер. Баба Таня щедро отдала ей все мешки, которые лежали у нее на потолке с поношенными дырявыми вещами. Настя с Дашей с удовольствием разорвали все эти вещи на маленькие полоски. И теперь Катя быстро орудовала крючком, ряд за рядом увеличивая в объеме красивые яркие коврики. Главное, чтобы детям было тепло. Да и вообще, крыша над головой своя, это уже радует. Пусть временное убежище, но зато свое.
Девчонки бесились на соседней двуспальной кровати. Они залазили в пододеяльник и прятались там, как в домике. Им было очень жарко от постоянного перемещения из пододеяльника в пододеяльник.
– Хватит беситься, вы лучше бы книжечку почитали, – советовала им Катя.
– Ма, там картинок нет, скучная она! – возражала драчунья Даша.
Старшая Настя пыталась вытащить годовалую Полину, запутавшуюся в пододеяльнике, и смеялась над самой маленькой и неуклюжей сестренкой.
– Ну все, успокаиваемся и ложимся спать! – строго сказала Катя и подошла к девочкам.
Она уложила их по старшинству: с краю уложила Настю, в середину залезла и растолкала всех Даша, а Полину Катя положила возле стеночки.
И красиво затянула очень красивую песню – колыбельную.
Ветер действительно завывал во все щели в расшатавшуюся раму от окна. И в такт Катиной песни подпевал свою песню присвистывая и убаюкивая.
Дети потихоньку засопели, они всегда под эту мамину песню успокаивались и улыбались своим красивым снам. А Катя потихоньку встала с кровати, снова села за коврики, укололась, посмотрела на поднимающиеся от окна шторы, оглядела комнату и заплакала.
На следующий день Катя на рынке выкрикивала те же самые фразы, старалась придумать что-нибудь пооригинальнее. Но у нее ничего не получалось. Язык сам, не задумываясь, повторял заученную фразу ту, после которой у нее покупали носочки, трусики, маечки…
Девочки как всегда игрались рядом, бросали друг в друга снежки и смеялись.
На улице падал крупными лохмотьями снег. Катя накрыла весь товар целлофановым прозрачным полотном и застывшими руками счищала с него снег, продолжая выкрикивать одни и те же фразы. Руки покраснели от холода, не хотели слушаться, пальцы предательски не разгибались, когда она из-под целлофанового покрытия доставала нужный размер носочков и считала деньги, переминаясь с ноги на ногу. Катя от холода прыгала то на одной ноге, то на другой, чтобы хоть немного согреться. Когда соседи предлагали глотнуть, как они говорили, пятьдесят граммов фронтовых, Катя благодарила, но отказывалась. Ее организм не принимал спиртное ни в каком виде.
– Мама, смотри папа идет! – кричали дети, увидев очередного мужчину, идущего по рынку.
Катя уже привыкла, что дети постоянно ждут папу и не оглянулась на их крики.
Неожиданно сзади кто-то дотронулся до плеча, Катя оглянулась и увидела своего мужа, Сергея. Высокого стройного мужчину, гиперактивного и веселого. Сергей быстрой пружинистой походкой, как на шарнирах, неслышно подходил и всегда любил всех пугать. Вот и в этот раз он стукнул Катю по одному плечу, а сам стоял с другой стороны и весело смеялся, радуясь, что разыграл жену, когда она повернулась в другую сторону. Катя бросилась ему на шею и заплакала. Он обнял ее и сказал, что теперь все будет хорошо.