Поэтому, когда спустя некоторое время после ее ухода я услышала скрип открываемой двери, то подумала, что она вернулась. Я накинула халат и вышла в салон. Дочери там не было.
На кухне на корточках спиной ко мне сидел незнакомец и копался в шкафчике под раковиной. Негромко ахнув, я отпрянула назад, но он услышал и, огромным скачком преодолев расстояние между нами, бросился на меня. Зажав мне рот рукой, он злобно прошептал:
- Только пикнешь, пришибу!..
Что мне оставалось делать? Я молчала и только глядела на Шмуэля, а это был он, грузчик из конторы по перевозкам и водитель фургона с проститутками.
Он, оглянувшись по сторонам, потащил меня к дивану, бросил с размаху и примостился рядом:
- Говори, где коробка?!
Я замотала головой и вытаращила глаза, показывая, что не могу говорить, пока он мне зажимает рот. Шмуэль немного отпустил руку.
- Вы о чем? Какая коробка?
- Не морочь мне голову! У тебя под раковиной лежала коробка.
- Это вы ее туда положили?
- Какая разница, кто? Где она?!
- Откуда я знаю? Слушайте, Шмуэль, да отпустите вы меня, не маньяк же вы, в самом деле. Давайте вместе поищем коробку, о которой я понятия не имею. Кстати, не скажете, кто ее туда положил?
Говоря это, я шевельнула ногой, и полы утреннего халата обнажили коленки. Парня этот вид заинтересовал. Он рванул на мне халат так, что пуговицы разлетелись в разные стороны. Я громко охнула, но он не обратил на это внимания, силясь одной рукой стянуть с себя штаны, покуда другой крепко вцепился в мою грудь.
В голове мелькала только одна мысль: "Ну, где же Денис? Почему он не идет?" Удерживать на себе мощного грузчика было нелегко, я задыхалась и лишь смогла прохрипеть:
- На диване неудобно. Пусти, я принесу подушки.
Но он не пустил, а вместо этого стянул меня с дивана на ковер и пробормотал:
- Ух, ты какая белая, лучше моих девиц в борделе. Сейчас я тебя распробую...
И тут, словно Deus ex machina8, в салоне появился взлохмаченный Денис, абсолютно голый и со светильником Осириса в руках. Я увидела его первой.
- Бей! -- заорала я изо всех сил.
Насильник обернулся, и тут Денис со всего размаха влепил ему по лбу тяжелым бронзовым фаллосом. Шмулик упал, сраженный мощью веков, а я откатилась в сторону, чтобы он меня не зашиб при падении.
- Надо его связать! -- я бросилась за веревкой, и мы вдвоем обмотали его так, что преступник стал похож на спеленутую мумию.
Шмулик застонал и открыл глаза. На лбу у него наливалась шишка величиной с грецкий орех.
- Надо звонить в полицию, - сказал Денис. -- Не ровен час перегрызет веревки.
- Оденься, - ответила я. -- А то еще он обвинит тебя в сексуальном домогательстве.
- Тебя тоже, - хмыкнул он, но пошел и натянул трусы и майку.
Денис сторожил преступника, пока я одевалась и приводила себя в порядок.
- Звони в полицию, - он протянул мне сотовый телефон.
- Не надо в полицию, - вдруг подал голос Шмуэль. -- Хотите полмиллиона?
- Полмиллиона чего? -- деловито поинтересовался Денис. -- Конфетных фантиков? Или пинков под зад?
- Баксов, гринов, зеленых... -- выплеснул он и посмотрел на меня. -- Я же вижу, как ты живешь. Тебе полмиллиона совсем не помешают. Соглашайся.
- А за что? -- спросила я.
- Если отпустите меня с этим, - он вытянул подбородок в сторону светильника.
- Интересное получается предложение, - Денис сидел на диване и постукивал раритетом по ладони. -- Археологическая ценность у меня, я ее нашел, а баксы ей. Нехорошо...
- Правильно, - обрадовался Шмулик. -- Ну ее! Поделим по-мужски, по-братски. Мне за этот член миллион обещали. Только выпусти, я тебе все расскажу.
- Деньги с собой?
- Да ты что? Буду я с собой такие деньжищи таскать? Ведь это еще нужно клиенту вернуть. Вот вместе и поедем.
- К Шенуте? -- спросила я.
- А ты откуда знаешь? -- удивился он. -- Девки рассказали?
- Нет, свои источники есть.
- Это меняет дело, - сказал Денис и потер небритый подбородок. -- Ты, мил человек, нам и не нужен совсем. Имя клиента мы знаем, в полицию тебя сдадим, обвиним во взломе и попытке изнасилования -- вон, со спущенными штанами я тебя с женщины снял. А там полицейские еще найдут, что на тебя навесить. Век не оправдаешься. А к Шенуте сами съездим, зачем нам конкуренты?
- Он убил Вадима и Ципи, - сказала я. -- И он главный в торговле женщинами. Не так ли, Шмуэль, он же Семен, он же Сэм?
Он ничего не ответил, лишь шумно вздохнул.
- Давай, дорогая, вызывай полицию, - произнес Денис. -- А я веревки поправлю. Кажется, клиент уже их грызет.
Я позвонила не в полицию, а Михаэлю. Он совершенно не удивился, услышав мое сообщение, и приехал незамедлительно с бригадой оперативников. Полицейские погрузили Шмуэля в машину, даже не развязывая его, а Бронштейн подошел ко мне:
- Вы опять выступили подсадной уткой, Валерия. Ну, сколько можно предупреждать? Мы шли по пятам и сегодня-завтра должны были накрыть всю шайку, в том числе и вашего взломщика. Вы нам все планы спутали. Придется теперь торопиться, хватать их, пока они, спугнутые, не разбежались.
- Но я же хотела, как лучше...
Но Борнштейн не знал знаменитой фразы Черномырдина, поэтому только махнул рукой:
- Спасибо, Валерия, но я вас умоляю! Больше не надо. Никогда. Обещаете?
Пообещать я не успела, так как Михаэля позвали, и он поспешно вышел, не попрощавшись.
x x x
Полностью все кусочки мозаики сложились на суде, где я присутствовала в качестве свидетеля. Как и следовало ожидать, эта история началась в Египте.
Во время фараона Аменхотепа IV, или Эхнатона, как он сам себя назвал, был выстроен храм, посвященный богу Осирису. Его возлюбленная жена Нефертити не могла иметь детей, и поэтому Эхнатон думал, что богатые дары всеблагому Осирису, который возрождает ежегодно землю, помогут супруге зачать.
Несколько лет трудились каменщики и выстроили в Ахетатоне, новом городе, между Мемфисом и Фивами, роскошный храм. А в храм скульпторы поместили полую бронзовую статую обнаженного Осириса, в которой зажигали свечи, и казалось, что статуя светится изнутри и смотрит на молящихся огненными глазами.
Но жрецы храма Сета, находившегося неподалеку, заволновались и запротестовали. Все больше и больше людей шли с дарами в новый храм, чтобы поклониться великому Осирису. И бог оправдывал надежды и чаяния: у бездетных рождались наследники, у крестьян тучнели поля, а купцы возвращались из странствий с богатой выручкой. Вскоре царица Нефертити понесла и родила дочь.
Однажды ночью жрецы Сета тайком пробрались в храм, перебили охрану и отпилили у статуи Осириса фаллос, символ плодородия. Ведь их бог Сет сделал то же самое, дабы подняться над своим старшим братом.
С тех пор потеряла статуя Осириса волшебную силу, перестала выполнять просьбы молящихся, а вскоре страшное землетрясение разрушило храм и погребло изуродованную статую.
У Эхнатона и Нефертити умерла дочь, и фараон отвернулся от любимой жены.
А по Египту поползли слухи, что вся мощь Осириса заключена именно в этом отрезанном от статуи фаллосе.
По приказу Эхнатона жрецы Сета были пойманы и подвергнуты пыткам. Но они не раскрыли тайну и не вернули пропажу. Только один из младших жрецов проговорился. Он сказал, что из фаллоса сделали светильник для освещения их мистерий. О том, где находится пропавшая деталь статуи, он не сказал и умер, не выдержав мучений.
С тех древних времен и пошла легенда о бронзовом воплощении фаллоса Осириса, дававшего владельцу богатство, власть и плодородие. Этот светильник искали, как богиня Изида искала куски тела своего мужа, но так и не нашли.